Чужие маски
Шрифт:
Хотя не. Это глупый вопрос. В порту, конечно. Ей нужно в Ативерну, порт — лучшее место приглядеться к капитанам кораблей. Да и ее знать будут...
Лиля сплюнула на землю второй отгрызенный ноготь и поднялась с пенька. Еще раз проверила маскировку.
Ссутулиться, опереться на чуточку коротковатую палку, спина, конечно, ныть будет, но это неважно, можно и потерпеть, волосы испачканы и спрятаны поглубже под платье, голова повязана платком на манер богомолиц — так, что тряпка закрывает лоб до бровей, обе щеки
После путешествия по лесу в ней можно смело милостыню просить.
\ Подадут.
Главное, чтобы не поддали заодно.
Лиля еще раз вздохнула и зашагала по дороге.В лесу было лучше.
Лиля осознала это, в четвертый раз спрыгивая в канаву и выбираясь из нее.
Канавы тянулись по обеим сторонам дороги и были заполнены вовсе не розовой водой. А с дороги спрыгивать приходилось, услышав конский топот.
Раньше Лиля не обращала внимания, а вот сейчас...
Повезло первый раз. Не ударили.
Возница был добрым, а потому погрозил «бабке» кнутом и громко рявкнул:
— А ну сгинь с дороги, плесень старая! А то сейчас...!!!
Получилось очень убедительно. Лиля шаром скатилась в придорожную канаву, а над ее головой свистнул кнут.
Обоз проехал мимо, не оглядываясь на нищенку.
Лиля дождалась, пока пыль осядет, и вылезла обратно на дорогу.
Ноги покрывала густая липкая грязь. О ее составе Лиля старалась не думать.
Запах?
Сногсшибательный! Хотя здесь все так пахнут, кто пешком ходит.
— Сволочи, — высказалась графиня Иртон. — Твари ползучие и плавучие!
Получилось убедительно. А вот отряхнуться не получилось. Так и пришлось тащиться — и радоваться, что грязи в канаве было по колено. А могло и по пояс.
Да, грустно жить, когда ты не графиня...
Обоз, еще один обоз, два всадника, карета с симпатичной девушкой, на миг выглянувшей из-за шторы...
Никому не было дела до Лилиан Иртон. Что ж, это и неплохо...
Лиля медленно шла по дороге.Ночлег в чистом поле?
Подумаешь, какая ерунда. После ночлега в чистом лесу, поле уже казалось чем-то вполне знакомым и родным. Привычно (за месяц и не к тому привыкнешь) высечь искру, привычно раздуть огонь, развести костерок, устроиться рядом, поставить на огонь котелок с водой...
Потом костер потух, но Лиля этого не видела. Она сидела и спала. Так она тоже умела... да и любой студент умеет. И спать сидя, и спать с открытыми глазами. Главное — чтобы падать невысоко было.
Стог сена?
Ага, как красиво показывают в фильмах либо ночующих в стогах сена, либо занимающихся там любовью...
Если больше негде — да.
Но если есть где?
Нет уж, лучше в чистом поле!
Лиля к стогам относилась без всякой симпатии.
Колко, пыль летит, труха какая-то, а еще....
Мыши там живут, мыши!!!
Нельзя сказать, что графиня Иртон их боялась, но что не любила — однозначно. А мыши действительно жили в стогах сена и прекрасно себя чувствовали. Во времена оны мышки даже победили доблестную армию Гитлера. Был случай.
Лиля помнила, как отец рассказывал. Двадцать вторая танковая дивизия, 1942 год, укрыли бедные немцы технику в окопах, защитили от мороза соломой...
Ага. Поставили сто четыре танка — вывели тридцать девять. Еще восемь сдохли по дороге.
Милые серые мышки попросту устроились в соломе на зимовку. И слопали часть электропроводов. Как ядовито высказался какой-то немецкий офицер — русские мыши!
Патриотичные!Лиля не знала, насколько патриотичны мыши Авесте- ра, но... ночевать она не станет ни с мышами Авестера, ни с мышами Ативерны. Даже если здесь окажутся русские мыши — Лиля и тогда предпочтет одиночество. Вытряхивать серых тварюшек из одежды и волос — перебьемся без таких очаровательных ощущений.
Не говоря уж о том что мыши кусаются. А если хоть одна из них будет больна.... Ладно! Даже не бешенством! Но иерсиниоз, туляремия, геморрагическая лихорадка? Что, мало?
Так это даже не начало перечня, это так — разминка. Нет уж!
Поле и только чисто поле!
Ативерна, Лавери
Ганц Тримейн любил свою работу.
Как бы это ни звучало, но истории про барона Холмса пришлись ему по душе. И когда он сам пытался распутать нечто... нащупать ниточки, связать воедино...
Наверное, в глубине души королевский доверенный был охотником. Но что за радость бегать за животным?
У них только клыки и когти, перед людьми ни, считай, беззащитны, это не охота. Это — убийство.
А вот преступник....
Это сильная, хитрая и умная дичь, опасная и ядовитая гадина. Тут было где развернуться... в этой охоте требовались все силы, весь ум, вся изворотливость, и проиграть можно было, и погибнуть... и главное!
Что толку в королевской охоте?
Да ничего! Никому то зверье не нужно! Разве что на шкуры и чучела, так и то...
Нет, неинтересно.
А здесь и сейчас он делает важное и нужное дело. И дичь какая!Это вам не всякая мелкая пакость! Это реально опасный хищник!
Только — кто?!
Выследить, загнать, сомкнуть клыки на горле врага — разве есть нечто более вдохновляющее? Здесь и сейчас Ганц жил полной жизнью — и в этом было счастье!
В данный момент барон Тримейн чистил каминные трубы.
Да, и таким приходится заниматься благородным баронам. Чистить каминные трубы в доме герцогов... понятно, не в одиночестве, а еще с двумя подручными.
Каминов много, чистить их надо, и трубы прочищать тоже. Да, и в доме герцогов. Ночью, понятно, не днем же этим заниматься. Днем господа ходят, нечего им такое зрелище.