Чужие миры

Гончарова Галина Дмитриевна

Иногда отказник — не худшая судьба.

Жесто^>?

Но мир вообще жестокая штука. А еще говорят, что первый ребенок — это последняя кукла. Вот, для Сандры и это может сыграть свою роль. Лиля и такое видела. Когда материнский инстинкт просыпается к третьему или четвертому ребенку, а то и к внукам. Бывает.

А сама Лиля? Если она заберет малыша, она позволит, чтобы его растили на убой? Как скотину?

Нет...

Но сможет ли она воспитать его надлежащим образом?

Лиля задумалась, а потом

улыбнулась. Совершенно очаровательной улыбкой, которой не стала помехой даже морская болезнь.

Она знает, кого попросит о помощи. И видит Холош, Бран Гардрен с удовольствием поможет ей! На Бирме, так уж исторически сложилось, не делают разницы между родными и приемными детьми. Если Бран согласится заняться мальчиком, то и относиться к нему будет, как к родному.

А уж кого он вырастит из малыша Эштона...

Да хоть и черта с рогами! Хвостом и трезубцем!

Раньше Лиля думала иначе. Но пожив немного в средние века, поняла мудрость своих родителей. Ребенка обучают так, чтобы он смог выжить.

На дворе война?

Две войны?

Наводнение, землетрясение, потоп?

И что!?

Ребенок должен выжить при любых властях и при любой погоде! А для этого заниматься с ним надо! Учить, учить и учить!

Ее родители так и поступали. Заинтересовывали кружками, водили по домам творчества, рассказывали, показывали, объясняли...

Пришло время — и Лиля применила эту методику с Мирандой. И с остальными детьми поступит так же. И поблагодарит своих родителей. Пусть в детстве у нее не было свободной минутки! Зато во взрослой жизни ей есть, что предложить миру!

Спасибо вам, родные...

Если есть жизнь после смерти, надеюсь, вы сейчас слышите мою благодарность.

Спасибо...

Умный в гору не пойдет.

А если выбора не будет?

Ивар не пыхтел, для вирманина такая прогулка, хоть и в полном доспехе, была несложной, но и упражнение ему не нравилось. Подняться на скалу — чего тут приятного?

Раштеры поставили замок на возвышенности, просто так не подойдешь. Незамеченными. Но и дураками они тоже не были. А потому холм ходами проточили — куда там иным жукам-древоточцам?

Сандра эти тропинки знала.

Потайные ходы. По одному из них можно было подняться к замку.

По второму — попасть в храм.

Почему так? Да все понятно. Спасаться надо будет — мигом разберешься.

А вот ловушек в этих ходах Раштеры не устроили. Ивар так и этак допрашивал Сандру, но девушка все отрицала. А потом вирманин понял.

Нет смысла устраивать там ловушки.

Зачем?

Вот представьте себе — ты бежишь. Бежишь от погони, один — или с семьей и детьми, не суть важно. Но... зачем себе приключения устраивать?

Как там с погоней будет — неизвестно, а кто-то из своих точно напорется.

Поэтому ловушек не было. Были — отнорки и ответвления.

Сандра

правильный ход знала, а вот погоня... погоня неминуемо бы запуталась в разветвлениях. Пырей какой- то, а не приличные потайные ходы!

Но Сандра шла уверенно.

'Поворот, еще один, лестница, еще одна и еще...

Ивару все это уже изрядно надоело, когда вертикальный ход сменился горизонтальным.

— Пойдемте сразу в храм, — шепнула Сандра. — Не знаю, кому достался Раштер, не хочу поднимать шума.

Ивар кивнул.

Дядя Сандры жил при храме, в маленькой комнатке. А нужен был именно он.

Поговорим, разберемся...

Что у нас там со спрятанными сокровищами?

За Сандрой Ивар наблюдал, но пока не видел в ней ничего... подлого. Она была напряжена, она боялась. Но ничего не замышляла.

Может, оно и к лучшему.

Но руки у вирманина все равно были на рукоятях кинжала — и короткого меча.

Топор?

А вы сами-то им в потайном ходе махали? Чтобы об потолок и стену задевать?

Каждому времени и месту — свое оружие. А вирмане не были консерваторами. Они и слова-то такого не знали. Понадобится — они и копье возьмут, понадобится — арбалет прикупят. Лишь бы удобно было. Им. А врагу — наоборот.

Сандру трясло.

Колотило крупной дрожью так, что зуб на зуб не попадал.

Она — дома!

А что ей принесет этот визит? Как встретит ее родной дом?

Она не знала. И ей было страшно.

Дом...

Как много в этом слове!

Тут и строгое лицо отца, и любящее — матери, и веселые глаза братьев, и птичье гнездо, на которое они лазили смотреть на большую березу, и ее покои, отделанные в голубых тонах.

Любимый конь — и любимое платье.

Первый бал и первый поцелуй за кустами роз...

А еще — боль.

Очень много боли. Сандра не врала Лилиан. Почти не врала. Все так и было с ее родными, с ней, с Энтором, с контрабандистами и нищими...

Все так и было.

Она не договорила только про отцовские тайники, но сейчас и про них тоже пришлось рассказать. И что с ней будет?

Что с ней сделают?

Бирмане казались, да и были опасными хищниками. Страшными, бесчеловечными...

Как Лилиан с ними ладит?

Сандре от одного их вида жутко становилось, а Лилиан улыбалась, и разговаривала, как с лучшими друзьями, и не боялась их совершенно. А ведь вирмане там такие — одной рукой дернуть — и верная смерть! Хотя сколько она уже под смертью ходит? А все одно, умирать не хочется.

Что с ней^удет? Что сделают в Ативерне?

Сандра не знала. Ей просто было страшно. Но оставаться в Авестере — верная гибель. Рано или поздно найдется кто-то из знакомых, и — все. Дойдет до Энтора, и утопят ее, как котенка, в одном мешке с сыном. А в Ативерне она получит определенную защиту.