Чужие сны (полный вариант)
Шрифт:
И тут его запястья что-то коснулось. Касание было таким легким, что Антон поначалу даже не заметил. Потом медленно опустил глаза. Госпожа Лесницкая держала его за руку.
– Я не буду на вас работать. Ни добровольно, ни принудительно, - тихо произнесла она. В ее голосе, донельзя усталом, звучали нотки удовлетворения.
Мобильник сыграл "Черные глаза".
– У "Алексы" активность. "Клен" и синие щиты.
– Понял, спасибо, - бросил Антон и отключился.
– Похоже, готовится операция по вашему спасению, - произнес он, - хотел бы я знать, как они вычислили это место? Жаль, не могу дождаться и спросить.
– А что так? Неужели страшно?
– Да нет, - честно ответил Антон, - просто некогда.
И выстрелил женщине в сердце.
Она упала сразу, словно ее подсекли. Не как в кино, некрасиво.
Но Антон этого уже не видел. Выходя, он бросил двоим мужчинам, ждавшим за дверью:
– Отрежьте ей голову, упакуйте и отнесите в мою машину.
Антон ехал не торопясь. Он знал, что его не выследят. Сегодня у него были все основания чувствовать себя именинником. Он победил. И серьезно ослабил врага. Но была маленькая заноза, которая не давала покоя: почему госпожа Лесницкая так устала? Ведь не подкоп же она рыла своими шпильками.
Взглянуть на тело подруги мне так и не позволили. Мы с Леной сидели в приемной и даже не пытались делать вид, что чем-то заняты, не до того было. Сначала Лена рыдала, я пыталась ее успокаивать. Потом, когда она вроде немного пришла в себя, уже у меня резьбу сорвало. Так мы и сидели, утешая друг друга, потому что все остальным было не до нас. Президент прошел через приемную, даже не взглянув на нас, скрылся в ванной и, судя по звукам, очень долго мыл руки. Или все-таки плакал?
Олег Ковалев появился уже ближе к ночи, когда стоянка под окнами почти опустела, а на улице разлилась чернильная темнота, почти непрошибаемая редкими, тусклыми фонарями. В руках он держал чашку. Обычную белую глиняную чашку с желтым ободком и отбитой ручкой.
– Это очень странно, - произнес он, не присаживаясь, - но почему-то записку Алла оставила тебе. Не мне, не Владу, даже не мужу. Именно тебе.
С этими словами Олег протянул мне чашку. Я растерянно взяла.
– Приложи к уху, - посоветовала Лена, - как ракушку.
Я послушалась. Возник обычный шум, как это и бывает, если приложить к уху пустую чашку... А потом, сквозь него, я вдруг отчетливо услышала живой голос Аллы.
"Танюшечка, у меня очень мало времени. Помнишь, ты хотела заглянуть в свое будущее? Я это сделала. Будут говорить, что у тебя впереди величие. Не верь. Величия там, к сожалению нет. А вот счастье есть. И обретешь ты его, когда встретишь давнего друга, и не узнаешь. Оревуар, подружка..."
Олег кивнул, соболезнуя. И уже повернулся, чтобы уйти.
– Погоди! Эта штука, - я повертела в руках чашку, - где ее нашли?
– Там же, где Аллу. В чебуречной.
– Точнее можно?
– приказывать собственному шефу, это было сильно, даже для меня. Но он ответил, спокойно и обстоятельно:
– За полкой валялась. Ребята из "Клена" заметили.
– Это послание... кто угодно может услышать?
– Абсолютно кто угодно. Но если прислушается.
– Звероящер об этом способе знает?
Олег пожал плечами. Ему, явно, не терпелось уйти, но я вцепилась в него, как репей в собачий хвост.
– Но может знать?
– Теоретически - да. Почему бы ему не знать. Он - наш давний противник.
Разговаривать, глядя на высокого Ковалева снизу вверх было неудобно. Словно в детстве пытаешься вытащить приятеля с балкона на улицу. Я тоже встала.
– Олег, с чего бы вдруг Алке тратить последние мгновения жизни на меня?
– Наверное, она очень тебя любила.
– Ты же аналитик! Когда ты рассуждаешь про любовь, мне хочется на стенку влезть1
– Да что ты от него хочешь?
– разозлилась Лена.
– Чтобы включил, наконец, свои замечательные мозги. Кружка была спрятана. Но, на всякий случай, если ее вдруг найдут люди Звероящера, Алла дополнительно подстраховалась. Послание адресовано не мне, а всем нам.
– Что ты хочешь сказать?
– удивилась Лена.
– Эта сентиментальная чушь - шифр. Зуб даю.
– И... что все это, ради Кресс, означает?
Я покачала головой. Запал мой иссяк.
– Не знаю, - тихо сказала я, - нужно думать. Но в одном я совершенно уверена: я никогда, ни при каких обстоятельствах, не просила Аллу смотреть в мое будущее.
Не говоря больше ни слова, Олег сцапал чашку и вышел. Двигался он очень быстро.
– Кого из старых друзей я могу не узнать, - пробормотала я себе под нос.
– Наверное, кого ты очень давно не видела, - предположила Лена.
Я поморщилась:
– Знаешь, до недавнего момента я считала, что у меня отличная зрительная память. Раз увижу - не забуду, даже если человек сильно изменится. А вот Галочку не узнала.
– Галочку?
– переспросила сестра.
– Ах, да. Ты ведь не знаешь этой истории. Моя институтская подружка на махинациях потеряла квартиру. Вот, приехала сюда, счастья искать.
– И что, она теперь у тебя живет, - вдруг заинтересовалась Лена.
– Жила. Но, похоже, нашла, чего искала и съехала.
– Съехала, - как-то подозрительно переспросила Лена, - ну, хорошо, если так. Слушай, гляди-ка сюда!
Не понимая, что она хочет, я все же послушалась. Как никак, она - мой инструктор. Лена подвинула к себе клаву, и вызвала на монитор фотографию молодого парня, профессиональное фото "на документ", в анфас.
– Скажи мне, кто это?
– Охранник, - уверенно ответила я, - он работает здесь уже больше года. Во всяком случае, дольше меня.
Лена поковырялась в файлах и вытащила на монитор респектабельного мужчину в дорогом галстуке, с прищуром глаз, характерным, для крупного хищника.
Я не задумалась даже на секунду. Думать тут было не о чем.
– Это наш клиент, немец Гюнтер, фамилии не помню. Очень серьезный клиент. Президент сказал, кредит ему дадим на любую сумму, на любой срок, и даже назад требовать не будем...
– Закрой глаза. Чья фотография стоит у меня на столе?
– Девочки. Черноволосой, лет семи. Очень красивой. Похожа на Влада. Рамка серебряная, со стразами.