Чужие сны (полный вариант)
Шрифт:
Записку Тохе показали. В милиции. Пожилой чудак в погонах решил, что сумеет его пристыдить. С ума сойти!
"Я знаю, ты ни в чем не виноват, - писала она, - но и я не виновата. Есть предел тому, что сможет вынести сердце женщины. За три месяца ты дал мне столько счастья, что хватило бы на три жизни. Я "подсела" на тебя. Ты сделал меня наркоманкой. Меньшая доза - ломка. А больше дать никто не сможет. Прости..."
Во всей этой сентиментальной бредятине было лишь одно рациональное зерно: есть предел выносливости. Антон был расстроен, но
А Маре вообще в этом сценарии была написана другая роль. Глупой, влюбленной, слишком молодой Маре... как нельзя более подходящей для того, чтобы стать глазами и ушами маленького войска, решившего, во что бы то ни стало победить целую армию.
Их вечерняя сходка совет в Филях напоминала мало. Во-первых, в ставке Кутузова не было женщин. А во-вторых, Кутузов, властью, данной ему Государем и Отечеством, готовился объявить отступление. Антон решил наступать. Он уже достаточно пятился.
Они сидели на подушках, разбросанных прямо на паласе, и пили из пиал зеленый чай, который двое из присутствующих терпеть не могли... но какой еще напиток должен пить Учитель? Не пиво же?
– То, что госпожи Лесницкой больше нет, развязывает нам руки, - говорил Антон, пытаясь игнорировать Марины коленки, - наши враги потеряли возможность видеть нас. Но они все еще сильнее.
– Думаешь?
– Максим почесал нос. Ему хотелось курить, но на табак был наложен запрет по той же причине, что и на пиво, - мне кажется, последнее столкновение их порядком озадачило.
– Если б они были озадачены или напуганы, то бросились бы заказывать чартер на Остров. А они поехали бухать в "Метро".
– Значит, не поняли. Зато теперь сообразили.
– Поправка принимается. Но ни на тактику, ни, тем более, на стратегию не влияет. Наша задача остается прежней: снять как можно больше фигур с доски. И сегодня нам нужно понять, кто следующий. Мара, ты готова?
Девушка улыбнулась, слегка натянуто.
– Я не знаю. Я никогда этого не делала.
– Если Учитель говорит, что открыл в тебе сверхсознание, значит, так оно и есть, - безапелляционным тоном заявил Реган, - все получится.
– Но я даже не знаю, с чего начинать.
Антон с Максом переглянулись. В Мару был перелит талант Аллы... но не умение им пользоваться.
– Наверное, есть разные способы, - задумчиво протянул Антон, - судьбу по полету птиц предсказывают, по чаинкам.
– Карты Таро, - подсказал Максим.
– Ага, еще можно гороскоп в "Панораме" прочитать, - ехидно вставила Мара.
Антон внимательно взглянул на юную Избранную. Она выпрямилась, смотрела с легким прищуром, словно видела немного больше, чем остальные. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы у губ образовалась циничная складка.
Такого выражения лица просто не могло быть у семнадцатилетней девочки. Нужно, чтобы жизнь тебя лет тридцать била без перерыва, чтобы глаза научились смотреть
На полу у его ног сидел его давний и непримиримый враг - Алла Лесницкая.
– Карт в этом доме, конечно, нет, - сказала она.
– Можно поискать, - встрепенулся Максим. Похоже, он не заметил, как попал ей в подчинение. Антон смотрел на все это с отстраненным любопытством и некоторой опаской. Он и сам хорошо не понимал, что натворил. Силы то у него было немеряно, а вот умения - не слишком много.
– Сиди, - бросила Мара, - сама вижу, что нет. Блюдце найдется?
– Какое блюдце?
– удивился Максим.
– Обычное. Круглое. Желательно не слишком хорошее, чтобы хозяева не ругались. Еще - маркер. Черный. И ножки у журнального столика сними.
Антон дивясь про себя, обшаривал сервант в поисках подходящего блюда, пока Максим готовил столик. Мара все это время просидела на полу, не трогаясь с места. Только ноги поджала. Едва все, что она потребовала было доставлено, Мара приступила к работе, не обращая внимания на двоих мужчин, жадно смотревших ей на руки.
– Их имена.
Антон прикрыл глаза. Здесь ошибиться было никак нельзя. Взять лучших, сильнейших и опасных. Не распыляться на слабых, но и никого не упустить.
– Влад Осорин, - уверенно назвал он, - Элена...
– немного поколебался, но все же добавил, - И Алина. Олег Ковалев. Александр Храш. Альберт Маргелов...
– И та девушка, - добавил Максим почему-то шепотом, - которая зажгла факел.
– Татьяна Сторожева, - кивнул Антон, - ты прав. Не знаю, откуда она взялась, но она тоже опасна. Проблема в том, что у нее на базе зависла Лера. Она нам нужна в "Алексе". Так что у твоей таинственной незнакомки пока дипломатический иммунитет. Пока.
Мара отбросила маркер и одним красивым, плавным движением левой руки поманила расписанное блюдце. Оно взмыло над полом и зависло, слегка покачиваясь и медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
– День Независимости, - прокомментировал Антон.
Блюдце вертелось все быстрее и быстрее. Мара на него не смотрела, она вообще закрыла глаза, чтобы не отвлекаться, только губы что-то шептали, но как ни прислушивались Антон с Максимом, ничего не расслышали.
Мара откинулась назад и открыла глаза. Блюдце еще долю секунды повисело в воздухе, а потом рухнуло вниз, прямо на столешницу. И раскололось на три части.
Ребята набросились на них жадно, как бездомные кошки на "Вискас".
Трудно предположить, что дешевые глиняные блюдца бьются по каким-то особым законам. Значит - случай. Или судьба. Блюдце развалилось на три куска, но только одно имя оказалось расколото надвое. Голова к голове, Антон и Максим хором прочитали:
– Альберт Маргелов.
– Как я это сделала?
– изумленно спросила Мара. Антон резко обернулся. Ее лицо вновь стало прежним, юным, удивленным, немного напуганным. Призрак исчез.