Чужие сны (полный вариант)
Шрифт:
– А я коньяк не люблю, - притворно огорчился Алеша.
– А что вы любите?
– Я кино люблю. Американское, - охранник подмигнул, - только вот сходить не с кем.
– Заметано, - кивнула Галочка, - с меня коньяк и билеты.
– И компания, - уточнил Алексей.
– И компания, - покладисто согласилась Галочка, гибкой кошкой проскальзывая через турникет.
Фуршет "только для своих" оказался, действительно, любопытным. Основная масса народу схлынула, а те, кто остался, плавно переместились в маленький зал на втором этаже, где на столиках грудами были навалены маленькие бутерброды со всем на свете, а батарея бутылок сделала бы честь небольшому, но очень дорогому магазинчику.
– Здесь есть все, - безапелляционно заявил губернатор.
– Как, неужели и паленая водка имеется?
– На любителя. Для вас, Валерий Саныч, даже технический спирт найдем, только попросите...
Я мысленно составляла картотеку тех, кто остался. Интересные вещи вырисовывались. Аппарат губернатора, практически в полном составе, исчез. В том числе и специалист по связям с общественностью, милая дама, которая сердечно общалась с журналистами еще полчаса назад. Прессу на фуршет тоже не позвали. Из предпринимателей остались только несколько. И далеко не все они постоянно мелькали по ящику. А вот к Владу подошли и поздоровались все. "Погоны", и милицейские, и военные обнаружились почти в полном составе. В узком кругу держаться кучей было уже просто нереально, и Влад разрешил некоторое послабление режима. Я, наконец, смогла подойти к столику с бутербродами и отвести душу, есть хотелось страшно. Наверное, от волнения.
– Осорин, похоже, всю "Алексу" притащил...
Я медленно обернулась. Голос принадлежал даме средних лет, она держала под руку моложавого милицейского генерала, и несколько навязчиво старалась заглянуть ему в глаза.
– А вы и в самом деле телохранители господина Осорина?
Мне пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов. Рядом обнаружился крупный лысоватый мужчина с аккуратной бородкой. Глаза у него были маленькие, но удивительно ясные. Он улыбался. Я попыталась вспомнить имя, но не смогла.
– В некотором роде, - не стала врать я.
– Меня вам не представили. Дмитрий Грязнов.
– Татьяна Сторожева.
– На моей памяти он никогда не являлся с такой внушительной свитой... Это правда, что его заместитель, Алла Лесницкая, погибла при невыясненных обстоятельствах.
– Без комментариев, - ответила я.
– Да... Как будто, с криминалом господин Осорин никогда не связывался...
Я промолчала, надеюсь, достаточно красноречиво.
– И вы владеете приемами карате?
– сменил тему Дмитрий.
– У меня другая школа.
– И какая, если не секрет?
– Вы у Павла Григорьевича спросите. Он тоже ее прошел в свое время, - сказала я, закладывая нашего гостеприимного хозяина с потрохами и без малейших угрызений совести. Он же первым начал?
– Необычное занятие для женщины.
– Я - дочь офицера.
– Простите...
– мой нечаянный знакомый наморщил лоб, - полковник Сторожев - ваш отец?
Я кивнула, мысленно аплодируя себе за то, что не поспешила разрушить заблуждение этого милого дядечки.
– Я знал его. Не слишком хорошо но... Скажите, тогда... восемь лет назад... Нет, не так, - он отчего-то смутился, - пожалуйста, скажите мне от чего он умер? Поймите меня правильно и не примите за любопытствующего...
– Он погиб, - сказала я, - как раз восемь лет назад, в январе, во время боевой операции. А теперь, может быть, объяснитесь?
Боюсь, голос мой прозвучал излишне резко.
– Я опасался услышать от вас именно такой ответ. Вы очень похожи на своего отца. Вам, наверное, это уже говорили.
Я терпеливо ждала.
– Так получилось, что ваш отец погиб, спасая меня. И мою семью.
Дмитрий Грязнов смотрел мне прямо в глаза. Это нервировало. Но внушало определенное уважение.
– С вашей семьей все в порядке?
– Да. Мальчики уже взрослые, - он улыбнулся.
В этот момент я заметила, что Алик, занятый беседой с блистательной Ларисой, наконец-таки освободился и двигается ко мне. Ужасно некстати.
– Дмитрий, у вас ведь есть визитка?
– Да, конечно, - он полез во внутренний карман.
– Я позвоню вам, - произнесла я, почти не разжимая губ, - а сейчас извините, меня зовут.
– Что он от тебя хотел?
– с разбегу начал Алик.
– Познакомиться.
– Да брось. Он женат, двое детей.
– Ты тоже женат. И тоже двое детей.
– Ладно, молчишь - твое дело. Надеюсь, что оно, действительно, личное. Слушай, президент тебе небольшое задание дал. Видишь вон того маленького кудрявого деятеля, рядом с хозяином? Не поворачивай головы!
– Похож на купидона...
– Ага, есть немного. На такого постаревшего и пополневшего купидончика. Его фамилия Фирсов. Он - необычный человек.
– И что в нем необычного?
– спросила я, - кроме того, что он так лес рубит, что щепки долетают аж до Финляндии.
– Он - коллекционер. Страстный.
– Мм? И что собираем? Марки, коробки, старинное оружие?
– Я же говорю - человек необычный. Он собирает фотографии преступников. В основном, серийных убийц, - я молчала слегка ошарашено, а Алик продолжал вводить меня в курс дела, - но просто фото его не интересуют. Он снимает их прямо в зале суда, сразу после того, как зачитают приговор.
– Забавно, - деревянным голосом сказала я и, не в силах бороться с искушением, повернула голову в ту сторону, где престарелый купидончик о чем-то беседовал с хозяином, - а каким образом ему удается их снимать? В большинстве случаев суды над маньяками закрытые. Туда даже прессу не пускают.
– Прессу не пускают, а Данилу Юрьевича пускают. У него фотоаппарат отличный, "Никон", и фотограф он от бога. Но с явными тараканами.
– И в чем заключается задание?
– В его коллекции нет одного фото. Помнишь процесс Белоозерского Зверя?
– я кивнула. Дело и впрямь было громким, сорок два трупа, - Тогда специально ради этого ублюдка чуть мораторий на смертную казнь не отменили. Заседание было не просто закрытым, туда вообще никого не пустили, даже правозащитников и международных наблюдателей. Ну и Юрьевич пролетел, как фанера над Парижем.