Чужие сны
Шрифт:
– В кино вам бы вручили "Оскара", - заверил губернатор.
– И все же?
– Режим питания. И сбалансированный набор продуктов. Наркоманам и алкоголикам на такие вещи плевать.
– Как просто и как глупо, - я улыбнулась, - Ну и ладно. Если бы военную разведку могла наколоть семнадцатилетняя соплюха, то у России не было бы ни одного шанса в третьей мировой войне. Каким образом я буду оформлять отношения с конторой?
– Пока достаточно вашего слова. И электронный адрес. Через двадцать минут вы получите всю информацию, которой располагали мы. Желаю успеха в деле, об которое обломали зубы наши лучшие аналитики, - и Павел Кучера отключился.
Лена смотрела на меня неотрывно, и взгляд ее серых больших глаз не просил - требовал разъяснений. Прямо сейчас, а не то она, пожалуй, умрет от острого любопытства.
– Не ешь меня глазами, я не вкусная. Возможно... только возможно, сегодня я скажу Владу, чью силу влили в Максима Чернова. Пока могу только предположить - это была сила Высшего.
Лена сдвинула брови, скорее недоуменно, чем испуганно.
– Разве такое возможно?
– Выходит, возможно. Добро пожаловать в мир высоких технологий. Кролик не выйдет?
– сестра замялась, и я закончила за нее, - он вышел через другую дверь. Не переживай. Я все понимаю. Президент проявляет разумную осторожность. За это его можно только уважать. В конце концов, мы сейчас все под ударом. Даже Высшие.
Я торопилась к себе. Мне не терпелось получить подарок, обещанный Кучерой, и, как следует, его обнюхать. Но в коридоре пришлось на секунду затормозить и поздороваться с еще одним знакомым. В сторону президентского кабинета направлялся невысокий полный мужчина, похожий на слегка постаревшего купидона: Данила Юрьевич Фирсов. Мозаика продолжала складываться, и каждый кусочек должен был вот-вот найти свое место.
Но до своего компьютера добраться видно была не судьба. Почти у цели меня перехватил Олег.
– Как на счет небольшой прогулки в хорошей компании?
Сердце суматошно прыгнуло вверх, в горло, а потом ухнуло в желудок.
– Ты нашел Алика?
– Думаю, да, - кивнул Олег, - а когда я думаю, что прав, то, обычно, прав и оказываюсь. Почему бы сегодня случится исключению, а?
Я очень внимательно посмотрела на шефа. Нет, почудилось. Он не шутил.
– Смотри сюда, - мы склонились над монитором, где Олег разворачивал схему городских кварталов. Судя по названиям улиц, это был не Белоозерск.
– Это Мохов, - подтвердил Олег, - сорок километров отсюда. Тоже на берегу Веристы. Вот это - заброшенный стекольный завод. Десять лет назад он выпускал неплохую посуду. В основном, стаканы с гербом Мохова. Но - не выдержал конкуренции и обанкротился. Сейчас часть площадей сдана в аренду - угадай кому. Это сложно, поэтому разрешаю использовать три попытки.
– И с одной справлюсь, - самоуверенно фыркнула я.
– Хорошо, две, - "уступил" Олег.
– Сам Бакшаров отпадает, он в розыске. Вся его компания у нас под колпаком, так же как и его приятель из мира криминала. Кому принадлежит завод?
– Принадлежал Фирсову. Потом он продал его Юлии Меньшиковой.
– Ну что не рожа, то Сережа! В последнее время я натыкаюсь на него буквально везде. Но это не Фирсов. И не Грязнов. И вообще никто из тех, с кем Влад или мы с тобой "ручкались" у губернатора. Любой, кто с Владом на дружеской ноге, потенциально опасен... Стоп. Своих мы не проверяем...
– светло-серые глаза Олега одобрительно сощурились, - это Алла. У них ее память, значит, все ее реквизиты.
Олег символически сдвинул ладони, изображая бурные аплодисменты, переходящие в овацию.
– Браво! Я готов был спорить на весь оклад, что ты ошибешься. Ход уж больно нестандартный.
– Но он абсолютно логичен, разве нет? Мертвые, как правило, вне подозрений. А как тебе вообще пришло в голову зацепить этот Мохов?
– Смотри еще раз, - Олег простучал пальцами по клавиатуре и вызвал сайт региональной газеты "Караван-Пресс". Я послушно уставилась на аршинный заголовок передовицы. "Кровавый Робин-Гуд с окраины", сообщал он. Ниже, набранный жирным шрифтом, лид разъяснял: "На окраине небольшого райцентра, рядом с заброшенным стекольным заводом в последнее время пенсионеры часто находят мертвых животных и птиц. В этом не было бы ничего странного, если бы не одна деталь - животные убиты стрелами..."
– Надеюсь, это был единственный способ дать о себе знать, - буркнула я, - Алик, конечно, большая прелесть, но птичку все равно жалко.
– Она в рай попадет. Ты едешь?
Я закатила глаза. Меня, буквально, раздирали противоречивые эмоции.
– Олежек, пять минут, ОК? Одним глазом в почту посмотрю, - я метнулась к двери, но шеф остановил меня:
– Погоди. Суетиться - значит делать медленные движения без перерывов между ними.
Он подошел к сейфу, утопленному в стене, поколдовал с ним и вытащил "черный чемоданчик".
– Держи. Скачай свою почту, по дороге посмотришь. И вообще... пользуйся. Он все равно сирота.
– Алкин?
– я слегка опешила.
– Все гадала, куда он делся. Выходит, ты прибрал. Там... сохранена вся информация?
– Олег кивнул.
– Запаролена?
– он покачал головой.
– Алла вела секретную документацию и свои личные записи на языке, которого ты не знаешь. Хотя могла бы.
Его совершенное лицо было спокойным, как всегда. А вот голос... нет, он не дрожал, конечно, и не срывался. Но что-то в нем было. Что-то, характерное скорее для того Олега, который играл на саксе под галереей, чем для топ-менеджера "Алексы". Я вспомнила письмо, адресованное ему нашим анонимом: "Тебе больше некого терять".
– Просто не знаю, что сказать, - пробормотала я.
– А ты и не говори. Ты делай. И - бегом. Мы должны обернуться часа за два, максимум, иначе князь нашу художественную самодеятельность на раз пресечет. Давай. Жду тебя в гараже.
Дальнейшим событиям суждено было перевернуть все мои представления о возможном. Ну, то есть те представления, которые все еще оставались неперевернутыми, видимо, по недосмотру. И шеф взялся этот недосмотр исправить.
– Мы едем одни?
– удивилась я, - может, стоит захватить подкрепление из "Клена"? Хотя бы пару ребят?