Чужое место
Шрифт:
Про донные мины Макаров мне вообще рассказывать не стал — скорее всего, они еще не появились. Про плавучие упомянул вскользь, а его рассказ про якорные меня, честно говоря, удивил.
— Постойте, — изумился я, — вы хотите сказать, что якорная мина — это просто железный шар с якорем на цепи? И глубина ее установки определяется длиной той самой цепочки, причем тут нужно точно знать реальный рельеф дна в нужном месте. Странно, мне такие мины представлялись несколько иначе.
— А как, ваше величество?
— Ну, как — то так. В момент сброса с корабля мина и якорь представляют собой одно целое. Они именно сбрасываются, хоть сразу все вместе. И спокойно лежат на дне, притворяясь простыми булыжниками. Даже если
— Такие мины еще никто не делает… но если получится, то это будет нечто гораздо более действенное, чем то, что у нас есть сейчас. Правда, и более дорогое. А самое главное — менее надежное. Даже теперешние простые мины не так уж редко отказывают, а что будет с такими, какие вы придумали, я даже не берусь предсказать.
— Зато я берусь. Сначала, конечно, будет хрен знает что и сплошные слезы. Катушки начнут заедать, это к гадалке не ходи. Но если не экономить на испытаниях и содержании проводящих эти испытания людей, все придет в норму. Сложные вещи тоже могут быть надежными, они просто требуют более тщательной проработки конструкции. Если же гнаться за простотой, то тогда лучше всего долбить днища вражеских кораблей ломами, они вообще никогда не отказывают. А насчет цены — самая дорогая мина все равно будет стоить в сотни и тысячи раз дешевле корабля противника, который на ней подорвется. Так что попробуйте сделать что — то подобное, но только, раз уж до такой конструкции пока никто не додумался, с соблюдением строжайшей секретности.
— Попробовать — то можно, но на какие деньги? Даже на запланированные исследования не хватает, я вам об этом писал.
— А я читал, поэтому дополнительные сто пятьдесят тысяч на вашем счету уже лежат. Однако у меня для вас есть еще одно задание.
— Слушаю, ваше величество.
— Выясните, насколько таранный форштевень снижает скорость оснащенных им кораблей. Сначала испытайте на моделях разного размера, потом привлеките Крылова. Он, получив модельные данные, скорее всего сможет рассчитать, что получится в реальном размере.
— Но таран необходим современному кораблю как оружие последнего шанса!
— Вот именно, что последнего. Если окажется, что он убирает меньше узла скорости, то и хрен с ним, пусть остается. Но если вдруг выяснится, что два, а то и три узла, то с ним эти самые последние шансы будут возникать гораздо чаще. Просто потому, что наши корабли из — за недостаточной скорости окажутся хуже вражеских. И будут биты.
Уже в начале сентября масштабы грядущего голода стали более или менее ясными, и где он будет наиболее сильным — тоже.
— Выкупные платежи в пострадавших районах следовало бы отменить как за этот, так и за следующий годы, — заявил мне Витте.
— Нет. Я просто издам негласное указание не требовать их, если платить нечем. Но они все равно останутся, просто у крестьян станет больше долгов.
— Но зачем, ваше величество? Этих денег вы в любом случае никогда не получите.
— Знаю. Но крестьянин, обремененный долгами, охотнее уйдет на заработки в город, а там не хватает рабочих. Кроме того, когда — то и, наверное, довольно скоро, выкупные платежи придется вообще отменить, а недоимки — простить. Так одно дело простить какую — нибудь еле заметную мелочь, а другое — неподъемную по меркам
— Потому что доля ржи в экспорте мала, а пшеница почти не используется в пораженных неурожаем районах. Если же мы попытаемся ограничить экспорт, надеясь на то, что это приведет к падению цен на внутреннем рынке, то получим обратный результат. Все понимают, что такая мера не может быть долговременной, и начнут придерживать и прятать зерно. Цены от этого только повысятся, и дефицит возникнет там, где его в обычных условиях быть никак не должно. Лучше просто самим перекупить часть зерна, предназначенного на экспорт, и раздать потом в виде безвозмездной помощи.
— Здесь я снова не согласен. Хрен с ними, пусть продают. Зерно же для безвозмездной помощи я лучше куплю в Штатах, заодно получится и завязать нужные знакомства. Кстати, прикиньте, сколько его надо и в какие порты направлять корабли. А с экспортерами будет так. В самый разгар голода массово пойдут публикации о том, что эти звери в человеческом облике специально морят русский народ, продавая зерно за границу. И все для того, чтобы обжираться ананасами и рябчиками с золотой посуды! И это в то время, когда сам государь, отказывая себе в жизненно необходимом, на свои средства десятками тысяч тонн покупает в Америке хлеб и везет его в Россию. Ясное дело, такое начнут писать не про всех экспортеров, а только про самых вредных.
Я знал, что говорил. В структуре официальных доходов Владимира Александровича и Михаила Николаевича экспорт зерна занимал далеко не последнее место.
— Ваше императорское величество, а можно задать вопрос, по сути своей весьма деликатный? — не унимался Витте.
— Валяйте.
— В чем именно жизненно необходимом вы собираетесь себе отказать, если не секрет?
— Распродам все гатчинские конюшни, оставив только пару лошадок для жены. Разгоню к чертям дворцовую кухню, все равно кормят невкусно. На их место посажу кашеваров из авиаотряда, они себе смену уже воспитали, а готовят — просто пальчики оближешь. И можете под большим секретом проболтаться — все императорские яхты будут проданы. Две уже ушли, остальные ждут покупателей.
— Э… ваше величество… а какие именно яхты продаются? И, главное, почем?
— Если лично вам, то, например, «Державу» я уступлю тысяч за триста, причем с пятилетней беспроцентной рассрочкой платежей. Будете брать?
Глава 9
К середине октября девяносто первого года давно заказанные пулеметы мне так и не пришли, несмотря на то, что заказ был частично авансирован. Флот свою порцию тоже не получил, так как Максим все никак не мог сделать нормальное оружие под патрон Роговцева. Ну сколько можно ждать? Рита — и то уже успела родить! Правда, девочку, которую мы назвали Татьяной, но я не расстраивался. В конце концов, девочка тоже человек, а что она не наследница, так у меня на то младший брат Мишка есть. Все заинтересованные лица уже знали, что он, во — первых, мой воспитанник, во — вторых, англофоб, а в-третьих, из всех дядей хоть сколько — то уважает только самого безвредного из них, Павла Александровича, который потихоньку командует себе Конным полком лейб — гвардии, в политику не лезет и мутными гешефтами не увлекается. Разумеется, они это узнали не без моей помощи, но я отдал команду распространять слухи только после того, как побеседовал с Мишкой и заручился его согласием. Узнав, что ему будет доверено своей, можно сказать, могучей грудью прикрывать старшего брата от происков недоброжелателей, Мишка преисполнился гордости и даже выучил слово «англофоб», которого раньше не знал. Все это прекрасно, но, блин, где же мои пулеметы?