Чужое письмо
Шрифт:
Но вернемся к заседанию ученого совета.
– Постарайтесь решить проблему в течение месяца, - голосом, не терпящим возражения, сказал Каменеву председатель. – Ведь и кандидатура подходящая есть – любите же Ольгу Петровну. Женитесь, чего тянуть. Сразу два благородных поступка совершите: создадите крепкую семью и поддержите нашу делегацию. А мы вас в очередь на квартиру поставим. Сколько же можно жить в аспирантском общежитии? Давно ведь уже не мальчик.
Андрей надел костюм, в котором защищал обе диссертации, белую рубашку, галстук, купил букет гвоздик, бутылку красного крымского вина и отправился делать предложение руки и сердца. Расписали их в тот же день. Тогда в Москве не было очередей в загс. И никакого многомесячного, как сейчас, срока «на проверку чувств» не требовали.
Каменев успешно выступил с докладом на конференции, делегацию советских ученых атаковали западные журналисты, показали сюжет и в нашей программе «Время». А Андрей, сэкономив командировочные, привез жене в подарок мечту любой советской женщины - польские духи в фигурном флакончике «Быть може…».
Постепенно ажиотаж улегся, Каменевы продолжали работать. Теперь они решили объединить усилия и заняться глубже одной из проблем ядерной физикой. Ведь жили они теперь вместе: в институте не обманули, выделили молодоженам квартиру. Что позволило свезти в общую библиотеку их многочисленные книги и справочники. Вскоре появились первые статьи о результатах совместных исследований в иностранных научных журналах, подписанные Ольга и Андрей Каменевы.
И вот Андрея вновь вызвали на заседание ученого совета.
– Не поверите, но у нас опять проблема, - сказал все тот же заведующий кафедрой. – Следующей зимой в Токио состоится крупнейшая конференция по ядерной физике. Японцы знакомы с работами Каменевых и приглашают персонально вас двоих. Что будем делать?
Как вы уже поняли, советскому человеку трудно было выехать за границу, но при наличии родственников, остающихся в стране, разрешали. А вот мужу и жене одновременно - практически никогда. Считалось, что они уж точно останутся, особенно в капстране. Спасти положение могло только наличие в семье детей. Престарелые руководители СССР считали, что если есть дети, сработает родительский инстинкт и уезжающие как миленькие вернутся, кто же бросит родное чадо. Изуверская политика.
– Сможете? Сейчас август, следовательно, у вас в запасе полтора года, – со знанием дела убеждал Андрея председатель ученого совета.
– Времени вполне хватит. Постарайтесь уж как-нибудь.
Пришлось Каменевым поработать и над этой проблемой.
– Вы не поверите, - продолжал рассказ Илья. – Но мои родители никогда не кричали друг на друга, никогда не ссорились.
– Так не бывает, - скептически заметила Лиза. – Видимо, они интеллигентные люди и не выплескивали свои эмоции при вас. Любой психолог скажет, что брак не бывает без конфликтов.
– Тем не менее, попытайтесь представить, - настаивал Илья. – Я к стыду своему лишь недавно понял, почему в нашем доме никогда не сверкали молнии с битьем тарелок и истерическими выкриками: «Надоело! Разводимся!». Потому что родителей связывала не только любовь. То был союз двух единомышленников, коллег по совместной работе, друзей юности, которые сумели сохранить романтические чувства друг к другу на всю жизнь.
Семье Каменевых удивлялись и те, кто знал их годами, и те, кто заглядывал случайно, попросить по-соседски соль или спички. Первое, что поражало: они называли друг друга по имени-отчеству. Если Ольга Петровна опаздывала к ужину, она звонила мужу: «Андрей Петрович, не будешь ли ты так любезен и не заберешь Илюшеньку из детского садика?»
Однажды Илья, доставая с верхней полки книжку Жюля Верна, разбил стоящую на стеллаже вазу. Прибежал отец. Илья зажмурился: сейчас папа достанет ремень и всыплет, как тогда, когда мальчик просидел весь день на дереве. Но ничего не происходило. Илья открыл глаза и увидел, как папа молча собирал осколки в бумажный пакет. «Ольга Петровна ужасно расстроится, - переживал Каменев-старший. – Ты разбил любимую вазу - подарок ее первого аспиранта. Но мы постараемся максимально минимизировать ущерб. Попросим Викторию Макаровна отнести стекляшки в мастерскую. Пусть попробуют склеить». И он отдал пакет домработнице. Вазу склеили замечательно, она до сих пор стоит на том самом стеллаже. Как вы поняли, и домработницу Каменевы величали по имени-отчеству. Она тоже была умнейшей женщиной. В отличие от деревенских молодух, которые в те годы, чтобы вырваться из колхоза, в массовом количестве устраивались к москвичам «помогать по хозяйству», она сама была москвичкой. Пенсионеркой, но хотела помочь дочери, которая одна воспитывала дочь. Приходя каждое утро в 8 утра, Виктория Макаровна надевала белый накрахмаленный передник и отправлялась на кухню готовить завтрак. Одноклассники, забегавшие в гости к Илье, всегда открывали рты: не дом, а какое-то Царское село.
«Пежо» ехала все медленнее и медленнее, пока окончательно не остановилась на подъезде к МКАД. Светофор для поворота на Жулебино, мигая своими электрическими «мозгами», безуспешно пытался разрулить дорожную пробку.
– Вы замужем, я как-то не спросил?
– решился, наконец, Илья.
– Нет, - съежилась Лиза. Она до дрожи ненавидела вопрос о своем одиночестве. Даже придумала несколько вариантов ответов, которые использовала в зависимости от ситуации. Феминистские: «Зачем мне лишний человек в доме, который каждый день будет мельтешить перед глазами?» и «Я давно предпочитаю принимать решения сама, а это мало кого устраивает». Среднестатистический: «А если пьяница попадется?». И философский: «Я никуда не тороплюсь». Но как назло ни один из заготовленных штампов для сегодняшнего знакомства не годился. Слишком откровенной у них получается беседа. Лиза давно так ни с кем не разговаривала, а если уж совсем на чистоту - то ни с одним мужчиной подобные проблемы никогда не обсуждала. – Я… боюсь, - вдруг честно призналась она, - боюсь разочарований. Вы вот тоже почему-то развелись. И сегодня наверняка думаете, что лучше было бы не жениться вовсе.
– Вы про Татьяну? – Игорь потер переносицу – он всегда так делал, когда начинал нервничать. Он только-только перестал каждый день вспоминать бывшую жену, проговаривать про себя то, в чем она его постоянно упрекала: а вот как бы ответил он, а вот что бы сказал она… Он пытался забыть о Татьяне, но видимо, человек, разворошивший однажды чью-то жизнь, так просто из нее не уйдет. – Она умная женщина, и главное, - ухмыльнулся Илья, - хорошо зарабатывает. Сегодня это основа семейного благополучия. Но у меня, к сожалению, так не получается. Мы все время были на разных ступеньках финансового успеха. Мне не везет с работой. Странно слышать от мужика, которому исполнилось 35 лет?.. Но я до сих пор не нашел места в жизни, работу, которую бы считал своей. Татьяна же уверена: неважно, кем ты работаешь, главное, чтобы много платили. Мне так не интересно.
– Но ведь у вас, наверняка, есть специальность?
– Имею диплом горного инженера, - грустно улыбнулся Каменев.- В Москве профессия вообще не нужная. Да и что это в реальностях сегодняшнего времени? Мир перевернулся вместе с былыми ценностями и теперь столице требуются люди, умеющие продавать. Неважно что: памперсы, карандаши, нефть или непосредственно деньги. Я перепробовал многое. Занимался наукой, писал бухгалтерские программы, готовил абитуриентов к вступительным экзаменам по математике. После развода, когда решил кардинально поменять жизнь (Лиза вздрогнула: она ведь тоже стремилась измениться), вспомнил, что увлекался в школе фотографией. Устроился фоторедактором. Обрабатываю на компьютере чужие работы. Кстати, открываются новые перспективы для творчества. На компьютере можно детально переделать первоначальный снимок, сотворить совершенно другое художественное произведение. Уверен, вот-вот сформируется новое направление в искусстве.
Через два часа они все же доехали до блочной новостройки в Выхине, где Каменев приобрел квартиру. Лиза, пытаясь припарковаться, прижалась к тротуару, но не заметила высокий бордюр: колеса резко уперлись в преграду, пассажиры «Пежо» дернулись на ремнях.
– Знаете, - вдруг что-то вспомнил Илья, - а ведь родители не поехали тогда в Японию на конференцию.
– Вы слишком поздно родились, и им не удалось уложиться в срок? – улыбнулась Лиза.
– Нет, случилось несчастье.
Ольга Петровна была уже на седьмом месяце беременности. Каждую неделю она обязана была посещать женскую консультацию. Приближалось лето и женщина, хотя и не подавала виду, все тяжелее и тяжелее переносила свое положение. Ее мучила утренняя тошнота, к вечеру отекали ноги, болела спина. Поэтому к врачу Андрей Петрович каждую неделю сам возил жену на машине, чтобы облегчить муки беременной. В тот день они только-только выехали на проспект, как откуда не возьмись, прямо перед машиной появилась девушка. Андрей Петрович резко нажал на тормоза, он увидел, как стальной олень на капоте уперся в живот незнакомке. Ольга Петровна успела выставить руки вперед, чтобы хоть как-то смягчить удар о переднюю панель – ремни безопасности появились гораздо позже. Мужчина выскочил на дорогу, подбежал к девушке, что есть силы тряхнул за плечи и заорал: «Жить надоело? О других бы подумала, прежде чем под колеса бросаться. Пьяная что ли?» Но девушка даже не обратила на крик внимание. Она посмотрела на Андрея Петровича пустыми глазами и… пошла дальше, на другую сторону дороги, не обращая никакого внимание на сигналящие вокруг автомобили.