Чужое право первой ночи
Шрифт:
– Ты правда боишься этого, но не больше всего. Я чувствую, что есть что-то другое. Что-то, что ты сама от себя пытаешься скрыть. Я слышу в твоём голосе нотки лжи и сомнения. Ты всё-таки знаешь о своём страхе, но почему-то не хочешь его признавать.
Огласив свой вердикт, Раам снова встрепенулся и придал своему телу привычную расслабленность, отваливаясь на мягкие диванные подушки. В его глаза неспешно заползла хорошо знакомая озорливость. А может, это просто посреди кромешного мрака принялись затейливо танцевать отблески каминного пламени.
– Давай же,
Что? С чего это он так добр ко мне? Где обещанные им кары и наказания?
Хотя можно ли назвать добром, когда тебя заставляют копаться в таких глубинах собственной души, в которые ты и сама ни разу не заглядывала. И если честно, предпочла бы и вовсе никогда не заглядывать, оставив все эти страхи, переживания и сомнения перемешиваться и вариться в собственном соку в надежде, что однажды они выкипят и исчезнут из твоего сознания без следа.
И всё же… Ответ был где-то близко. Это знал Раам. Это знала и я сама. И я не могла не пуститься за ним в погоню.
Точно так же, как и всякий раз, когда я вставала на след и вдыхала в свои лёгкие саму сущность моей вожделенной цели, где-то в моём горле само по себе зародилось пускай безмолвное, но всё же голодное и неудержимое рычание, будто всё моё естество предвкушало процесс упоительной охоты. Только на сей раз та цель, которую я жаждала, наконец, схватить, была неосязаемой, непонятной и удирала от меня ровно с той же скоростью, с какой я пыталась за ней угнаться.
Мысли мелькали в моей голове, одна сменяла другую, нужные слова почти уже вертелись на кончике языка и всякий раз ускользали, словно моя добыча неведомым образом исчезала из моей хватки в самый последний момент.
А что, если я просто не хотела, чтобы эта охота заканчивалась?
Хлёсткое осознание пробило мой разум словно жестокая молния, раскололо его на части и заставило меня подобрать оба колена к груди, приобняв их, словно я действительно могла рассыпаться, если бы решилась отпустить их даже ненадолго. Раам прекрасно видел, что я уже обо всём догадалась, что понимала, каким должен быть верный ответ, однако не торопил меня, собираясь как следует насладиться дрожанием голоса в моём откровении.
– Я боюсь, что однажды моя охота закончится, – неспособная оттягивать свой ответ ещё дольше, выдохнула я, признаваясь своему сопернику в чём-то настолько потаённом, в чём до сих пор не решалась признаться даже самой себе, – Что однажды я стану слишком стара или слаба, чтобы вести её. Что когда-нибудь мне придётся встать перед выбором, продолжать ли свою погоню или остановиться. И что в этот момент я выберу второе.
Демон шумно втянул носом воздух, словно ему это было необходимо, чтобы определить, была ли в моих словах очередная ложь, а потом расплылся в довольной улыбке. Словно кот, которому досталась целая банка сметаны.
Гнусный извращенец. Только и делает, что выворачивает людей наизнанку и радуется этому, как ребёнок.
– Вот теперь ты говоришь правду, киса. Поздравляю. Одной загадкой меньше, – без толики ехидства
Мужчина поднялся с дивана и подошёл к камину, начавшему постепенно затухать. Достав из кучи сложенных рядом дров несколько пришедшихся ему по вкусу, демон забросил их в огонь и проследил за тем, чтобы пламя обязательно перекинулось на предложенную ему добавку.
Одно из поленьев отчётливо треснуло, нарушив установившееся между нами с Раамом молчание, и этот резкий звук вывел меня из своеобразного транса, в который я слишком глубоко погрузилась. Встряхнув головой, я вынырнула из забытья и медленно размяла успевшие затечь конечности, а после оперлась рукой на подлокотник, и забросила ноги на диван, вытягиваясь и расслабляя своё напряжённое мысленной охотой тело.
– Моя очередь, демон. Правда или действие?
Несмотря на то что Раам теперь мог выбирать только правду, я была обязана задавать ему этот вопрос. Лишь так начинала работать принесённая им в начале нашей игры клятва честности.
Мой соперник вернулся на свой диван и махнул рукой в мою сторону, позволяя мне наконец-то задать ему вопрос.
– Расскажи мне, что случилось с Иррой, – не стала ходить вокруг да около я.
Конечно, он и так обещал рассказать мне эту историю в случае исполнения нашего контракта… Но я не могла больше ждать. Особенно теперь, после такой душевной встряски, которой не пожелаешь и врагу.
К тому же во время игры Раам не стал бы мне врать. Просто потому, что не сумел бы.
Демон озорно покосился в мою сторону.
– А ты нетерпеливая, – не стал возражать он против моего вопроса.
Я усмехнулась настолько расслабленно, насколько вообще была сейчас способна.
– Ты сам мне сказал, что расскажешь, когда у тебя будет хорошее настроение. А сегодня оно определённо хорошее. Так что давай, выкладывай всё как есть.
Мужчина снова забросил свои руки на спинку дивана и вытянул ноги вперёд, в сторону камина, словно ему необходимо было погреться от его пламени. Я целиком и полностью обратилась во внимание, готовая ловить и запоминать каждое слово, которое будет произнесено в эти минуты сидящим напротив меня демоном.
– Ну хорошо. Слушай. В исчезновении Ирры виноваты двое светлых богов. Идсиг и Эльма. Остальные трое, Амелия, Агриф и Энола, узнали обо всём лишь по факту произошедшего и уже никак не могли повлиять на развитие событий, так что давай сразу выкинем их из этого рассказа.
Брат Таящегося и богиня трудолюбия? Интересный расклад. Я, конечно, ожидала, что бог храбрости окажется замешан в исчезновении Ирры, раз его жрецы не предпринимают отчаянных попыток отыскать малейшие следы Таящегося и выяснить его судьбу, которая могла бы повлиять и на существование самого Идсига, однако было неплохо получить прямое подтверждение этой мысли. Другое дело, что вмешательства Эльмы в эту историю я совершенно не предвидела.