Чужое проклятие
Шрифт:
Эрик молча наблюдал за ней. По его подсчетам, эта фраза была произнесена за последние полчаса как минимум раз двести. Хотя, честно говоря, после миновавшей ночи его уважение к Злате возросло многократно под воздействием одной глобальной мысли: это сколько же нужно иметь мужества, чтобы быть женщиной?!
— Это ужасно… — пробормотала госпожа Пшертневская.
— Могло получиться и хуже, — спокойно заметил князь ди Таэ.
— Куда уж хуже, — глухо простонала госпожа кардинал, закрыв лицо ладонями.
— Ну, например, там могло не оказаться меня, —
— Князь!
— Я весь внимание, госпожа кардинал.
— Вы… Вы наглец и хам! Господи, что я несу…
— Мне уйти? — поинтересовался ди Таэ.
— Нет! Эрик, нет… — Госпожа Злата впилась в него умоляющим взглядом. — Вы, пожалуй, сейчас единственный, кого я могу видеть… Но…
— Я буду нем как рыба, — торопливо поклялся чародей. — От меня никто ничего не услышит.
— Не в этом дело… Эрик, я хочу знать, что конкретно вчера произошло, и каким боком я к этому причастна.
— Я бы не советовал углубляться в подробности, — вздохнул князь ди Таэ. — Так легче для вас и не будет травмировать вашу психику.
Госпожа Злата строптиво вздернула голову:
— Нет, рассказывайте! Уж лучше я узнаю это от вас, чем от Виктора, с его ехидными комментариями.
— Вы думаете, мои комментарии окажутся менее ехидны?
— По крайней мере я услышу их тет-а-тет! — не отставала женщина.
Князь вздохнул и сдался:
— Ладно, слушайте… — Эрик начал рассказ.
С каждой произнесенной им фразой госпожа Злата бледнела все сильнее…
— …а потом вы решили станцевать на тумбочке, — увлеченно живописал князь ди Таэ. — Не скажу, что это была удачная идея, но результат мне понравился. У вас великолепная пластика. Правда, закинуть туфли на лампочку — это уже перебор. Но все же я никогда не видел, чтобы под Тома Кейфера так танцевали стриптиз…
Госпожа Пшертневская удрученно застонала, схватившись за голову:
— Господи, господи, какой кошмар…
— Не стоит так убиваться, это всего лишь действие наркотика, — утешил ее целитель. — А что естественно, то не безобразно!
— О Эрик, почему вы меня не остановили?! — вскрикнула женщина, срываясь на всхлип.
— Ну вообще-то я сам вам это и предложил, — смущенно отозвался князь. — И признаюсь честно, ничуть о том не жалею. Кстати, у вас найдется что-нибудь пожевать? Есть хочется ужасно.
Госпожа Злата устремила на него негодующий взгляд.
— Вы уж извините, — поспешил продолжить он, — я не специально. К сожалению, последствия курения cannabis sativa таковы, что, когда человек приходит в себя, ему очень хочется есть, — обезоруживающе усмехнулся князь. — Поэтому нужно срочно позавтракать, а то вдруг война, а мы голодные?
Глава спецотдела лишь подавленно кивнула, наповал сраженная его логикой.
Около половины восьмого утра в дверь будапештской квартиры Вилдара Криэ настойчиво позвонили. Профессор, на ходу раскуривая только что набитую трубку, поспешил в прихожую. Посетителем оказался среднего роста мужчина в черном костюме и черной же рубашке. Длинные темные волосы, изрядно посеребренные сединой, он носил стянутыми в хвост. На плече раннего гостя болталась видавшая виды кожаная сумка. В общем, он не обладал ничем необычным, кроме, пожалуй, звучного имени и весьма солидного церковного сана.
— Здравствуй, Вилдар, — радостно проговорил Ингвар, архиепископ Краковский.
— Инек! Сколько лет, сколько зим! — Отец Криэ обрадованно обнял старого университетского товарища. — Какими судьбами? — Профессор провел закадычного друга в квартиру, более всего напоминавшую уменьшенный вариант большой библиотеки святого синода. — Ты здесь как, по делам патриарха или в кои-то веки решил навестить подзабытого друга? — спросил отец Криэ.
— Скажем так, я в кои-то веки решил навестить старого друга в связи с делами патриарха, — дипломатично усмехнулся Ингвар.
— Ясно. Что-то случилось?
— Случилось. Для начала открою тебе, что я прибыл в Будапешт не официально, а как частное лицо…
Выслушав товарища до конца, Профессор задумчиво выбил трубку в пепельницу и принялся неспешно набивать ее вновь.
— Знаешь, что я тебе скажу, Инек, — проговорил он наконец, — следовало сразу обратиться в отдел, а не тащиться ко мне.
— Я решил, что будет лучше, если меня сначала выслушаешь ты. Все же Злата Пшертневская…
— Именно к Злате Пшертневской мы сейчас и направимся, — перебил его отец Криэ. — Пошли!
Час спустя почти весь отдел собрался в кабинете госпожи Пшертневской. Профессор с удивлением отметил, что все его коллеги, за исключением Хьюго де Крайто, который немного запаздывал, выглядят как-то потасканно. Отец Рид оказался расхристан больше, чем обычно, постоянно ронял очки, и вообще возникало ощущение, будто у него развилась явная дезориентация в пространстве. Виктор, облюбовавший подоконник согласно своей всегдашней привычке, с мрачным видом дожевывал упаковку анальгина и прижимал ко лбу стакан с холодной водой. У главы спецотдела отчетливо просматривались темные круги под глазами, а князь ди Таэ вел себя заторможенно, настолько сонно и устало, что, кажется, с трудом удерживался от того, чтобы не задремать прямо в кресле. Единственной, кто в этой компании свежеподнятых из могил зомби смотрелся бодрячком, была Анна ди Таэ. Правда, он еще не видел Хьюго.
— А что, собственно говоря, вчера произошло? — рискнул спросить Профессор, послушавшись голоса своей интуиции.
— Мрачняк, — глухо откликнулся с подоконника Виктор. — Вчера произошел глобальный мрачняк на нервной почве…
— Н-да… — сметливо протянул отец Криэ. — И судя по всему, вы все дружно успокаивали нервы… Пили?
— Зачем напиваться и ползать, если можно покурить и полетать! — расплылся в блаженной улыбке архонт.
— Какой вы догадливый, Криэ, аж противно! — Виктор, поморщившись, догрыз последнюю таблетку анальгина и запил водой. — Мы не пили, мы воздали должное моему гербарию.