Чужое сердце
Шрифт:
– И в чем же она заключается?
– Ну, Джун может простить Шэя. Однако только Бог способен искупить его грехи – и это никак не связано с его внутренними органами. Да, если бы он пожертвовал свое сердце, это был бы прекрасный, самоотверженный поступок, идеально подходящий для завершения земного пути. Но поступок этот не спишет его долгов перед семьями жертв, и Бог не наградит его скаутским значком отличия. Подлинное спасение лежит вне личной ответственности. Спасения не нужно добиваться – ты получаешь его
– То есть, – сказала она, – ты не считаешь его Мессией.
– Не считаю. Как по мне, это довольно опрометчивое суждение…
– Ты ломишься в открытую дверь. Меня воспитывали в иудейской традиции.
Я покраснел.
– Я не хотел…
– Но теперь я атеистка.
Я открыл было рот, но тут же закрыл его.
– Можешь не сомневаться, – продолжала Мэгги, – я последняя поверю в то, что Шэй Борн – это перерожденный Иисус…
– Разумеется, это не так!
– …но не потому, что Мессия не может выбрать тело преступника, – уже мягче договорила она. – Скажу тебе как на духу: в нашей стране к смертной казни приговорены множество невинных людей.
Я не был готов сказать ей, что Шэй Борн виновен и я это знаю наверняка. Что я лично изучал улики, слушал показания и выносил ему приговор.
– Не в этом дело.
– Тогда откуда в тебе эта уверенность, что он не тот, за кого его принимают?
– Потому что, – ответил я, – Господь послал нам лишь одного Сына.
– Ara. И, если мне не изменяет память, он был тридцатитрехлетним плотником, приговоренным к смерти и творящим чудеса направо и налево. Твоя правда. Ничего общего с Шэем Борном.
Я вспомнил все, о чем мне рассказывали Ахмед, доктор Перего и тюремные надзиратели. Так называемые чудеса Шэя Борна совсем не походили на чудеса Иисуса… Или все же походили? Вода обращалась в вино. Толпа насыщалась крохами. Больные исцелялись. Слепые – или, в случае Кэллоуэя, предвзятые – прозревали.
Как и Шэй, Иисус отказывался признавать, что творит чудеса. Как и Шэй, он знал, что скоро умрет. И в Библии сказано, что Иисус должен вернуться. И хотя Новый Завет дает стопроцентную гарантию Второго Пришествия, точных данных там не сыскать: когда, зачем, как?…
– Он не Иисус.
– Ну и славно.
– Он не Иисус, – подчеркнул я.
Мэгги примирительно подняла руки.
– Хорошо, хорошо, я поняла.
– Если бы он был Иисусом… если бы это было Второе Пришествие… повсюду царил бы хаос, разруха, мертвецы воскресали бы, и мы не могли бы сидеть тут и болтать как ни в чем не бывало.
С другой стороны, Библия не исключала возможности, что перед Вторым Пришествием Иисус заглянет на грешную землю проверить, что к чему.
В таком случае, пожалуй, разумно было бы сохранить инкогнито и предстать в облике человека, которого никто и не подумает провозглашать Мессией.
Господи, что это за мысли?! Я тряхнул головой, пытаясь навести в ней порядок.
– Я прошу об одном: позволь ему встретиться с Джун Нилон, прежде чем подавать петицию о донорстве. Я хочу того же, что и ты: чтобы к Шэю прислушались, маленькая девочка спаслась, а институт смертной казни отмер. Я просто хочу убедиться, что если… когда Шэй пожертвует свое сердце, он сделает это из правильных побуждений. А для этого духовное здравие Шэя придется полностью исключить из юридических разбирательств.
– Этого я сделать не могу, – сказала Мэгги. – На этом держится мое дело. Понимаешь, мне совершенно безразлично, считаешь ли ты его Иисусом, считает ли он себя Иисусом или же он просто слетел с катушек. Важно одно: чтобы правами Шэя не пренебрегли, запуская громадную машину смертной казни. И если для достижения своей цели я должна буду использовать религиозные заблуждения людей, я их использую.
Я нахмурился.
– Ты пользуешься Шэем, чтобы привлечь внимание к больному вопросу. В надежде изменить ситуацию…
– Ну, – Мэгги залилась краской, – можно и так сказать.
– Тогда как ты можешь критиковать меня за то, что я отстаиваю свою веру?
Мэгги тяжело вздохнула.
– Есть такая штука под названием «реституционное правосудие», – сказала она. – Я не уверена, что тюремное начальство пойдет на это, а уж тем паче Шэй или семья Нилон. Но это позволило бы Шэю сесть в одной комнате с родственниками его жертв и попросить у них прощения.
Я выдохнул воздух, который неосознанно задержал на какое-то время.
– Спасибо, – сказал я.
Мэгги снова взялась за ручку и принялась строчить на линованном листе блокнота.
– Не нужно благодарить меня. Благодари Джун Нилон – если тебе, конечно, удастся ее уломать.
Полный энергии, я уже собрался было уйти, но в последний момент остановился.
– Так будет правильно.
Мэгги не подняла глаз.
– Если Джун откажется встречаться с ним, – сказала она, – я все равно подам иск.
Джун
Когда юрист по связям с потерпевшими спросила, согласна ли я на реституционную встречу с Шэем Борном, я не смогла сдержать смех;
– Ага, – сказала я. – А потом, если хотите, можете окунуть меня в кипящее масло и четвертовать после непродолжительных пыток.
Но она не шутила. И я не шутила, когда отказывалась. Меньше всего на свете мне хотелось беседовать с этим монстром, чтобы смягчить его муки совести и помочь умереть спокойно.
Курт не смог умереть спокойно. Элизабет – не смогла. С какой стати я стану оказывать ему эту честь?