Чужой: Холодная кузница
Шрифт:
– У каждого своя работа. Моя пропагандирует здоровую рабочую среду, но я собираюсь взять выходной.
Все ее убеждения и наставления – ложь. Как он мог не заметить это? Что еще проскользнуло мимо него? В теле вспыхивает жар. Это не похоть, это – гнев. Судя по тому, что сейчас происходит, и по тому событию с Кеннером, представительство этой чертовой организации должно быть просто уничтожено. Они все делают неправильно.
– Знаете, я не глупая, – продолжает Джена.
Лгунья приближается
– Я знаю, чего вы хотите, – девушка обхватывает пальцами галстук и осторожно расслабляет узел. – Это же очевидно. К тому же, мы, вероятно, никогда не увидимся снова.
Лгунья развязывает галстук. Она не видит кулаков Дориана. Она забрала его власть… или, по крайней мере, попыталась.
– Я могу покурить и позже, – говорит Джена, приближаясь, чтобы поцеловать Садлера.
Когда их губы почти соприкасаются, он бросает на нее высокомерный взгляд.
– Вы неправильно поняли ситуацию, доктор, – объясняет Дориан. – Я хотел только поговорить с другом. Ваше поведение совершенно неуместно.
От унижения лицо Джены ярко вспыхивает. На нем появляется замешательство, как у человека, который только что лишился всех своих козырей. В эту секунду Дориан ощущает сильное желание переспать с ней. Но тогда она подумает, что он был неискренен в отношении своего намерения «поговорить». Нет, он не может испортить этот момент триумфа.
Джена что-то невнятно бормочет, а затем отворачивается. Сейчас Дориану очень сложно не улыбнуться.
– Я верю, что в сложившейся ситуации вы поведете себя как настоящий профессионал, – говорит Садлер. – Знаете, всем свойственно ошибаться.
– Да, конечно, – говорит она. – Конечно.
– Через час я буду в криокапсуле, и вы забудете об этом досадном инциденте.
Может быть, Джена и правда сможет забыть. Может, на несколько дней он останется небольшим источником смущения, а затем полностью исчезнет из ее памяти. А через две недели руководитель завода вызовет доктора в офис и спокойно сообщит, что она уволена.
Джена выходит, и Дориан добавляет к причине увольнения попытку склонения к интимной близости, что абсолютно неуместно для медика. В увольнительном письме Садлер сообщает, что она не должна пользоваться страховкой по случаю безработицы, иначе он обвинит ее в сексуальном домогательстве. Прибыль «Вейланд-Ютани» увеличится на ничтожную часть процентного пункта.
Дориан проверяет свой маршрут. Его следующая остановка – RB-232. Прибытие через год, начиная с сегодня. Каким бы ни был конечный пункт, он засекречен, и инструктаж пройдет уже на месте. Причина проверки – «низкая эффективность работы». Садлер читает дальше и улыбается.
На RB-232 проблемы, а это стоит миллиарды долларов.
Закрыв глаза, он глубоко вздыхает, успокаивая сердце. Увольнять ученых – веселое занятие. Они думают, что слишком умные и что никто не станет ими жертвовать. Садлер в мгновение ока разгонит их всех.
Шимпанзе снова кричит и не хочет приближаться к яйцу.
Блю Марсалис не понимает, откуда примат знает, что внутри яйца его поджидает смерть. Ее лаборанты приняли все необходимые меры, чтобы животные не видели, как оплодотворяются их сородичи. Она нетерпеливо следит за зверем, стоя по другую сторону закаленного стекла. Существует график, и его нужно придерживаться.
Она бы усмирила шимпанзе, обезболила бы его, но ранее полученные в результате таких манипуляций эмбрионы были совсем не впечатляющими. Блю вспоминает рассказы мясников о том, что испуганная овца дает кислое мясо. Именно такое предпочитают лицехваты, так же как и ловцы, которые из них получаются.
– Иди уже, кусок дерьма, – ругается Кембили Окоро, ее постоянный лаборант.
Кембили проводит грубой рукой по поросшей щетиной темной коже, – нервная привычка.
– Держи себя в руках, – отвечает Блю мужским голосом.
Это тело ей не принадлежит.
– Мы не можем упустить момент, – объясняет она.
– Почему бы тебе просто не собраться с силами, не пойти туда и не подтолкнуть этих ублюдков друг к другу? – спрашивает Окоро. – Эти твари обычно не трогают андроидов.
Блю встает и одаривает его злым взглядом. Это уже четвертый раз на неделе, когда лаборант советует ей собраться с силами. Кембили стал серьезной проблемой с тех пор, как оказался на «Холодной кузнице» – во многом потому, что его нельзя заменить. У «Вейланд-Ютани» есть всего несколько генетиков, обладающих полномочиями для работы на секретном объекте, но даже если бы их было больше, очередная ротация экипажа состоится только в следующем году. Блю от него никуда не денется, и Кембили это знает.
– Это неуравновешенный шимпанзе, – объясняет Блю. – Он без труда может пустить в ход шестьсот килограммов разрывной силы.
Кембили пожимает плечами, все еще наблюдая через окно за коллекцией образцов:
– Ты тоже можешь.
– Тебе когда-нибудь отрывали руки?
– Очевидно, нет, – отвечает Кембили, жуя жвачку.
– Тело Маркуса полностью оснащено болевыми рецепторами. Если ему причинят вред, я тоже это почувствую.
– Тогда не дай этому случиться, – предлагает Окоро.
Блю поднимает голову и морщит нос:
– Если я поврежу тело, то не смогу перемещаться по станции. Не похоже, чтобы нам каждый день поставляли запасных андроидов.
Сделав паузу, она добавляет:
– Я была бы признательна, если бы ты прекратил разговоры о том, что я должна «собраться с силами». Я не выбирала это тело. Мне его предоставила Компания.
– Но, похоже, тебе оно нравится, – бормочет Кембили.
– Что ты сказал? – спрашивает Блю, хотя прекрасно его слышала – ее слух улавливает даже самые легкие вибрации.