Циферщик
Шрифт:
Андрей получал настоящее, бодрящее удовлетворение от этой работы. Всё волнение улетучилось, сердцебиение выровнялось. Если до сих пор в дверь не ломилась полиция, значит его план пока удавался.
Удостоверившись, что в коридоре всё чисто, никаких улик и зацепок быть не могло, Андрей прошёл в ванную, умылся, снял перчатки, вымыл вспотевшие руки. Оказалась, он разбил казанок на правой руке. Только увидев своё небольшое кровоточащее ранение, он почувствовал ноющую, пульсирующую боль. Пристально поглядел какое-то время на ранку, перевёл взгляд на своё отражение, потом бегло взглянул на часы. Удовлетворённо кивнул: с момента, когда
Зайдя в комнату, Андрей увидел, что его пленник полностью пришёл в себя и глядит на него полным безграничной злобы взглядом. В этом взгляде была одна ненависть, упрямство и безумная сосредоточенность. Ни намёка на страх, недоумение или растерянность. Андрея такой взгляд несколько озадачил. Несмотря на бурные протесты человека, выражавшиеся в сумасшедшей тряске головой, Андрей всё же смог протереть его лицо от крови. Оставалась только слабая струйка, медленно стекающая из разбитого носа.
Андрею не понравилось лицо этого человека. Он точно не был случайной жертвой обстоятельств. Казалось, он понимал, что происходящие сейчас происходит неспроста. И он — полноправный участник близящихся событий.
Его лицо создавало видимость невинного подростка. Благодаря, наверное, светлым, коротко стриженным волосам и обилием моложаво выглядящих веснушек. Но в то же время, в его взгляде было что-то неприятное, безумное. Выражение разбитого лица говорило о том, что этот человек опасен и ненормален. При этом, он не издавал почти ни звука, лишь обиженно сопел, буравя взглядом Андрея, и тихонько хлюпал носом, безуспешно стараясь помешать струйке крови из носа опускаться ниже. Пленник вёл себя нетипично.
Андрей изучающе вглядывался в это странное лицо. Он обдумывал, кто этот человек, оказавшийся именно сегодня в Катиной квартире. Любопытство заставило его протянуть руку к заклеенным скотчем губам, но нахлынувшее отвращение оказалось сильнее, и Андрей отдёрнул руку.
Резко начала наваливаться привычная, растекающаяся по всему телу усталость. Но опять же, отдыхать рано. Андрей заметил пятнышки накапавшей крови на полу комнаты, под стулом привязанного незнакомца. Их тоже нужно было непременно убрать. Опять вернувшись в ванную, Андрей первым делом нашёл небольшую аптечку, достал оттуда перекись и бинт, снял перчатку на правой руке и обработал свою рану, изо всех сил стараясь не морщиться от боли, после перевязал повреждённое место бинтом, поверх него нацепил перчатку. Набрал новый таз воды и пошёл убираться. На этот раз в гостиной.
Работа заняла меньше времени чем в прошлый раз. Повторно педантично убедившись, стоя на коленях, что ни в коридоре, ни в гостиной не осталось ни лишнего пятнышка, ни волосинки, Андрей удовлетворенно кивнул. Пленник монотонно что-то мычал сквозь залепленные скотчем губы. Не обращая на него ни малейшего внимания, Андрей побросал использованные грязные тряпки и платки в один из мусорных мешков. После начал неспешно стелить мешки вокруг привязанного к стулу незнакомца. Тот усилил мычание, наблюдая за действиями своего пленителя.
Закончив работу, Андрей вышел на балкон, открыл окно, впустив поток снега и холодного ветра, без стеснений высунулся и закурил. «Новая ошибка. Можно было хоть сегодня не курить».
Но его волнения были напрасны. Благодаря удачному расположению балкона и последнему этажу высотки, вероятность,
Под фон ситуации наркотик подействовал мгновенно и очень сильно. Андрей поднялся с пола на нетвёрдых ногах, в глазах закружились мушки, ограничив на несколько мгновений радиус его зрения до минимума. Голову окутал приятный, подбадривающий туман. Андрей не мог точно сказать, сколько времени у него осталось, но это уже было не столь важно. Выйдя с балкона, он достал из рюкзака чёрный складной чехол, разложил его на диване за спиной у пленника. Тот ёрзал на месте, пытаясь из своего мычания составить более-менее осознанный призыв.
Андрей оглядел свою маленькую коллекцию ножей, выбрал длинный и узкий, с зазубренным лезвием. Подошёл к связанному незнакомцу, наклонил к нему лицо, приложив кончик ножа к скуле пленника. К своему удовлетворению, Андрей впервые увидел в его глазах внезапно родившийся дикий животный страх.
«Вот и снова только ты и я. Почему меня до сих пор не отпускает ощущение, что всё это уже было раньше. Всё повторяется. Ну что, кто же ты, дружок?»
Андрей скалился, глядя ему прямо в лицо, сделал неглубокий, но болезненный надрез на его скуле, прямо по выступающему синяку, отчего пленник сильно задёргался и приглушенно взвыл. Спрятав нож за спину, Андрей сказал:
— Ну что, давай знакомиться?
16
Виктор наблюдал за подъездом, не спеша глушить двигатель. В сотый, наверное, раз сверяясь: на правильный ли адрес он приехал?
Терявшиеся в белой мгле верхние этажи создавали впечатление, что Виктор припарковал свою машину напротив непонятной и чуждой для их небольшого города таинственной башни. Башни, хранившей в себе множество секретов, среди которых и главный, — тот, ради которого Виктор бросился в дорогу, наплевав на все возражения, источаемые разумом. И вот осталось лишь набраться смелости, выйти из машины, окунувшись в снежную пелену, обволакивающую всё вокруг, и начать своё восхождение к правде. Правде, к которой Виктор не был уверен, что готов. К правде, которая легко могла оказаться страшной иллюзией или, того хуже, просто-напросто глупой, неуместной шуткой.
«Если ты хочешь отомстить за Олю, приезжай по адресу… Я знаю, кто её убил».
И вот, он здесь. Буравит взглядом подъездную дверь, надеясь на появление в ней кого-то наиобычнейшего: пусть это выйдет пожилая женщина, презревшая неистовство природы, ради своей потребности похода в магазин; или компания местных забулдыг, непонятным образом оказавшихся в подъезде явственно элитного дома; или хотя бы детишки, для которых снегопад мог стать отличным задельем для бесконечной войны в снежки. Но дверь не открывалась, и сколько Виктор ни крутил головой по сторонам, надеясь увидеть хоть одно живое человеческое существо, — всё тщетно. Только он и эта «Башня», одновременно зовущая и отталкивающая от себя.