Циферщик
Шрифт:
Похмелье у Виктора к счастью или печали выразилось лишь в меланхоличном настроении, которое заволакивало полностью и которому хотелось предаваться, ища в нём забвения от мучительных мук совести и невидимого осуждающего взгляда, что преследовал каждый его шаг. Половину дня он просто валялся в кровати, погруженный в череду печальных мыслей и воспоминаний о вчерашнем вечере.
Спустя лишь пару мгновений после того, как он закрыл дверь за Андреем и Катей, Виктор оказался в кровати с прекрасной незнакомкой, которую едва знал. Оказался на их с Олей кровати. Было бы откровенной ложью сказать, что в момент их страсти он испытывал угрызения совести и не желал того, что
После первого раза Виктор для приличия пытался хоть что-то узнать о таинственной красотке, отдававшейся ему с такой страстью. Узнать хоть что-то кроме имени. Однако, её ответы не внесли никакой ясности. Девушка выдавала лишь сладкие фразы, подталкивающие Виктора к новому страстному забытью, но скрывающие за собой, как за стальными вратами, настоящую личность, которая произносила эти слова. Пустышка, кукла, маска, тень жизни, не человек — символ любви.
Истощённый, довольный собой и полностью удовлетворённый этой ночью Виктор, засыпая, держал девушку в объятиях, шептал ей свой полусонный поток сознания и замечал, что имя Оля ненароком раз за разом срывается с губ.
Регина ушла. Исчезла, никак не потревожив его сон. Растворилась как кусочек льда в недопитом стакане с виски, не оставив после себя ничего, кроме едва уловимого запаха и смутного воспоминания. Виктор трактовал для себя эту встречу только как знак жизни, любви и возрождения. Он не хотел вновь увидеться с ней, узнать её номер у Кати, даже просто поискать её в социальной сети. Пускай она останется девушкой той ночи. Девушкой, которая, как пытался убедить себя Виктор, станет знамением для него: двигаться дальше, постараться отпустить свою умершую любовь и прекратить ставить точки в жизни. Виктор знал, что Ольга никогда не покинет его сердце, никогда не исчезнет из его памяти. Он знал, что не должен замыкаться, теряться в чёрной бездне жалости к самому себе, наполненной алкоголем, отчаянием и ненавистью к ужасной несправедливости мира.
Прокручивая у себя в голове подобные мысли, Виктор поднялся с кровати, принял душ, перекусил, прибрался в квартире, вынес мусор. Бесцельно слонялся по комнатам, не зная, чем ещё себя занять. Хотелось выпить, хоть и виделся в этом желании очередной трамплин в пропасть. Он смог сдержаться, чтобы не позвонить Андрею, Кате, организовать вечеринку, возможно, там снова появится Регина…
Нет. Виктор твёрдо решил, что надо избавляться от этой привычки, которая незаметно превращалась для него в неотъемлемую часть жизни. Ни интернет, ни телевизор не могли увлечь его. Пасмурный пейзаж за окном и непрекращающийся снег лишь добавляли тоски. Вскоре он не смог выносить этого томительного высиживания в четырёх стенах.
Нужно выйти на воздух, прокатиться, привести свои хаотично вращающиеся мысли и чувства в порядок. И вот, надевая куртку, он увидел, как выпавшая из кармана визитка спикировала на пол. Поднял её и тотчас нашёл занятие, способное хотя бы на некоторое время отвлечь его.
У подъезда Виктор встретил того самого соседа-дедулю, с которым они не смогли разъехаться в тот самый, злополучный день.
— Здрасьте. — Коротко поздоровался Виктор и поспешил к своей машине, не желая завязывать разговор. Но дедок узнал его и ненавязчиво преградил дорогу.
— Здравствуйте, молодой человек! Первым делом, хочу принести вам мои искренние соболезнования! Ваша утрата и вообще
— Спасибо вам, — сухо поблагодарил Виктор и собирался закончить на этом разговор, но сосед продолжал назойливо вращаться вокруг. Он явно ждал этой беседы и никак не мог так просто отпустить своего собеседника.
— Страшная беда! Как же это ужасно, честно вам говорю! Мы с женой как узнали, моя супруга всю ночь рыдала. Как вы, Витя, держитесь?
— Стараюсь… извините, у меня дела. Времени нет совсем.
— Да-да, конечно! Только вот, я дико извиняюсь, но в тот день, когда у нас с вами авария случилась, вы, помнится, говорили, что оплатите поломочку? Я может не вовремя, но просто я давно уже ценничек узнал, тут рядышком место хорошее есть, там недорого сделают. Две с половиной всего. Я бы и забыл, конечно, да бабка вот каждый день пилит и пилит! Мы же пенсионеры — у нас каждый рубль на счету. — Высокопарность его слов испарилась, говорил он заискивающе, но давая понять, что просто так не уступит. Виктор это понял и без лишних слов достал кошелёк. Сосед жадно смотрел на то, как парень достаёт заветные купюры.
— Только если у вас последние — тогда не надо, мы подождём. Нам ездить-то куда? Вот дача, разве что. А в такую погоду-то, какая дача? Я лично забыл бы. У вас горе такое, всё-таки! Но вот Ильинична моя упёрлась. Иди денег проси, иди да иди! Вот, спасибочки! Вы заходите в гости, обращайтесь, если что нужно. Вы хороший человек, Витя! — дедок спрятал деньги в карман, едва только Виктор успел ему их подать.
— Да ладно, я же обещал. Ничего, поди не обеднею. — Наконец освободившись и уже за спиной слыша милый лепет соседа, Виктор добрался до машины. «Да нормальный старичок. В гости зовёт даже! Забавный такой, знает ведь, что я никогда не приду, но всё равно зовёт».
Немного поколесив по городу, Виктор осознал, что на летней резине ездить сейчас — сомнительное удовольствие. Проезжая рядом с шиномантажкой Кати, он решительно свернул туда. Скидка в пятьдесят процентов не могла не греть душу.
— Привет, Витя!
Услышав знакомый голос, молодой человек перевёл взгляд от окна и увидел Катю. Она приветливо улыбалась ему, отчего Виктор снова почувствовал лёгкое непонимание: почему она всегда так мила к нему?
Когда она первый раз переступила порог его дома, он был так пьян, что едва стоял на ногах. При этом вёл себя как свинья, кидался словами, о которых будет жалеть всегда, да и, увы, не только словами. Она же всегда была добра, скромна, кротка. Только один раз горько, тихонечко заплакала, тем самым растопив Витину душу и вызвав пьяные слёзы и у него, как будто заразив этим душевным изливанием. Они плакали, обнявшись. Витя делился с этой странной, некрасивой девочкой, которую он едва знал, всей своей болью, всем своим тяжёлым душевным грузом.
Но она, неизвестно почему, заинтересовалась Андреем. И уехала вчера с ним, наверняка став для него тем же, чем стала для Виктора Регина. Неужели она влюбилась в него, увидев на совместной фотографии, где они были вместе с Ольгой? Это трудно было бы понять, если бы на её месте была другая девушка. Но это была Катя. Она порой казалась простой как пять копеек, а иногда совсем непонятной и в высшей степени странной. Вполне под стать её натуре, как казалось Виктору, влюбиться в человека, лишь увидев его на фотографии.