Цифровиком и клавишей, или про энскую журналистику
Шрифт:
Что же в дальнейшем от генеральской безапелляционности и грандиозности осталось, в сухом, так сказать, остатке? В дружинники энскцы толпой не повалили. Так, некоторые студенты из колледжа за девяносто рублей в час пошли, некоторые чиновники - вышестоящие чиновники их обязали, видно. Глава администрации летом, по теплу, разок прогулялся в патруле - ноги после рабочего дня поразмять. "Энский рабочий" его во время этой прогулки запечатлел, конечно. Ну а в целом мало дружинников. В Эмске, говорят, такой нашли выход: как прослышат, что генерал с проверкой нагрянуть собирается, пускают на улицы по трое полицейских: один
"Народный контроль" по магазинам походил и зафиксировал, и на следующий день как бы прикрыли магазины - только потом они снова заработали. А про героизм руководителя исполкома поговаривали, что, наверное, неслучайно тот грабитель под окнами его работы оказался...
Как из маленького сделать большое
Субботник для корреспондента - это беда. Потому что его, субботника, нет, а писать про него надо. В смысле - ну как нет... Есть, например, такой день, когда чиновники, облачившись в спортивные штаны, приходят в городские парки и начинают из-под деревьев грести листья. Сгребают, набивают в мешки, складывают мешки кучей - авось, кто-нибудь когда-нибудь увезёт. "Когда-нибудь", наверное, их действительно увозят, потому что навечно они в парках не остаются. Но долго перед тем лежат, рвутся, развязываются, и ветер уносит листья обратно туда, откуда их собрали. Вопрос, нужно ли вообще сгребать листья, которые вроде как деревьям могут служить удобрением, для меня остаётся открытым. Но не для чиновников: они так усердно машут граблями, что, кажется, даже любят такую работу поделать раз в году. Конечно, оно приятнее, чем из какого-нибудь по-настоящему замусоренного угла грязь выгребать.
Но это называется "общегородской субботник". Да, "обще-" - хотя участие в нём принимают только чиновники. Но беда не в том. А в том, что "обще-" - это уже, так сказать, апогей, а перед тем в течение всего апреля в городе проходит месячник санитарной очистки. В смысле, администрация объявляет, что он проходит - но это не значит, что он проходит в действительности. Между тем, в газету репортажи о дружной уборке мусора нужны.
И вот колесим тоскливо с Николай-Санычем по энским улицам в поисках субботника... а субботника нет. Ну хоть бы кто, хоть бы где... Чу! На горизонте, возле девятиэтажки вырисовывается крошечная женская фигурка в скрюченной позе, говорящей, что обладательница этой фигурки занята земляными работами. Ну слава богу, хоть кто-то!
Подъезжаем. Я выскакиваю и с фотоаппаратом наперевес несусь к женщине. Та распрямляется, приходит в замешательство от вида фотоаппарата. Я, преодолевая собственное замешательство, объясняю, что вот очень, ну очень-очень надо фото, иллюстрирующее, как активно горожане приводят в порядок свои дворы.
– Да я только цветочки порыхлила...
– неуверенно говорит моя героиня. Но всё-таки соглашается сфотографироваться.
Так, горожане есть. Нужные ещё предприятия. Их работники тоже должны активно приводить в порядок. Территории около родных фабрик и заводов.
Не надеясь на везение, продолжаем тоскливо ездить, теперь уже вокруг предприятий. Но - опять чудо!
Ну вот, миссия выполнена. Можно выдохнуть и возвращаться в редакцию - писать, как активно горожане и работники предприятий приводят в порядок любимый Энск.
Не приступом, так измором
Заказали "Энскому рабочему" платную статью. Нечастый случай. Мы, обычно, всё за бесплатно пишем, даже про предприятия. Ещё и сами предупреждаем, чтобы не спугнуть: "Бесплатно, бесплатно, только разрешите уж про вас написать..." С приходом кризисов редактор, правда, взбрыкнула: мол, платные нужно статьи. Да где уж там, когда и без денег с нами по больше части никто не хочет связываться? А платными предложениями тех немногих, кто сотрудничать соглашался, можно распугать.
Но тут - отдельный разговор. Тут уж не заплатить стыдно, потому как заказчик - газпромовское предприятие. А написать надо про должников. Как с этих должников стрясают деньги.
Заезжают за мной. В машине водитель, две девушки в спортивных костюмах и лестница. Для чего лестница? Может, у них в организации ремонт? Но зачем тогда лестницу с собой возить?
– Жанка, ты лестницу держи, - говорит передняя девушка задней, моей соседке. Это, видимо, чтобы инвентарь на меня не падал.
С места тронулись с песнями. По радио. Потом - новости. Рассказывают про какую-то школу Башкова.
– Башкова, - хихикает Жанка.
– А по башке вам не дать?..
– А он вообще дома?
– задаёт вопрос вторая работница газового предприятия, и он повисает в воздухе. Вот, значит, как. Я с ними тащусь, а они ни в чём не уверены. Прекрасно.
Въезжаем в частный сектор. Пейзажик за окнами миленький - лесок, домики. Жанка и вторая обсуждают про чей-то дачный домик, пять на пять его строить или шесть на шесть, про то, завезли ли песок. Потом возвращаются мыслями к должнику:
– Возле его дома Светкина машина стоять должна...
– Нету машины. И Светки нету...
– Может, Светка там за ним где-нибудь рысачит?
Останавливаемся. Девушки выходят из машины, дёргают калитку.
– Снутри закрыта, значит, дома кто-то есть. Может, бабушка? Бабушке мы не имеем права ничего предъявлять. И собака там у него...
– Две даже. Но мелкие, не страшные. Через забор - и вырубить их...
Тут я понимаю, зачем нужна лестница.
Но нет, интересного зрелища не получилось. Про "через забор" - это так, трёп один. На самом деле никто границы частных владений нарушать не отваживается.
Приезжают ещё две дамы, эти - в макияже и каблуках. Тоже дёргают калитку. Одна из них, наверное, и есть Светка. Я и мои спутницы забираемся обратно в машину, прячемся от заморосившего дождя.
– Ну чего?
– переговариваются они между собой.
– Решают...
– Жанка, а почему нам куртки форменные не выдают?
– Да на фига?
– Ну, не видно, кто мы...
– А пристав где?
– Не знаю. Она личный телефон не даёт. Вредная. Раньше в магазине "По московским ценам" тряпками торговала.