Цифровой странник
Шрифт:
– А как здесь, в Америке, устроено образование?
Громко рыгнув, Эрик отвечает:
– После того как окончишь школу, нужно учиться ещё восемь лет в университете, чтобы получить мастера.
– Восемь лет? У нас на магистра учатся шесть лет.
– Вроде да, не помню точно. Восемь лет – это вроде на хирурга-кардиолога. Но это самое крутое. Такой врач получает миллион двести тысяч в год.
– Миллион двести тысяч? – переспрашивает Студент. – Это сколько?
– Миллион двести тысяч, – кивает Эрик, – но для этого после восьми лет нужно практиковаться в больнице ещё три года. И столько только кардиологи получают, другие врачи поменьше.
– И много здесь таких кардиологов?
– Мне кажется,
– Вот это круто, – говорит Студент, – я тоже собираюсь в Нью-Йорк!
– Тебе-то что там делать? Ты что, кардиолог?
– Нет. Я юрист.
– А вот тебе, – Эрик переключается на меня, – я советую получить диплом дома, подучить английский, а потом приезжать сюда работать. Программистам здесь хорошо платят.
– Спасибо за совет. Но мне и дома пока неплохо.
Не знаю, понял он меня или нет. Эрик собирается уходить.
– Ладно, ребята, – говорит он, поднимаясь, – мне домой пора, а то что-то я сегодня перебрал. Вон там, на той улице, находится бар, из которого мы пришли. Охуенный бар. Там ещё открыто.
– Спасибо, удачи.
Парень удаляется, пошатываясь и, вероятно, надеясь, что «крошка» уже спит.
– Хочешь сходить в бар? – спрашивает Студент. – Там, наверное, клёво, судя по этому чуваку.
– Нет, я лучше спать пойду. К тому же, кажется, мне нужно кое-что переосмыслить в этой жизни.
4. Неудачник
Женю, когда он чуть не врезался в соседний фургон и все узнали о его проблемах со зрением, перевели, как и меня недавно, работать на пляже. Однако в первый же день в Вирджинии-Бич он грохнулся с велосипеда, да так сильно, что разбил коленку и хромал, как раненый осел. Я отдал бы всю первую зарплату мороженщика, чтобы посмотреть, как Женя умудрился упасть. Ездить на таком трёхколесном велосипеде без труда смог бы даже ребёнок.
Я начал понимать, почему к Жене никто не относится серьёзно – действительно странный тип. После травмы он попросил у Майкла ещё какую-нибудь работу, и тот предложил уборку склада. Это заняло три дня, больше работы для Жени не было, поэтому он сидел дома или в гараже, ничего не делая. Насколько я понял из его отрывистого рассказа, приехав в Америку, он должен был стать спасателем в другом штате. Но не смог сдать экзамен, поэтому агентство Work&Travel [1] в России нашло для него другой вариант – Норфолк. Здесь тоже не заладилось, и получается, что за три недели в Америке сибиряк работал всего несколько дней, а остальное время бездельничал.
1
Work&Travel USA – программа студенческого обмена в мире. Студенты получают возможность работать в сфере обслуживания в США в любом из 50 штатов во время летних каникул, улучшить уровень владения английским и получить опыт общения с международным сообществом. – Прим. редактора.
Женя, как и я, среднего роста и худой. Его руки трёх цветов: коричневые до предплечья, совершенно белые от предплечья до плеча, а плечи – розово-красные от свежего загара. Стрижка под горшок, тонкие брови и редкие усы, которые он почему-то не бреет, делают его похожим на слишком правильного школьника-отличника – вполне вероятно, что таким он раньше и был. Редкая эмоция, которая выражается на его лице, – глупая улыбка. Обычно она появляется после того, как кто-то подшучивает над ним или ругает его: в этот момент уголки губ Жени странным образом опускаются, вместо того чтобы подниматься. Миша и Валера часто обращаются к соседу, называя его «придурок» или «идиот», и не стесняются обсуждать его в третьем лице, когда сибиряк стоит рядом. Монотонная походка Жени как будто не отнимает у него энергии – его тело словно несёт ветром.
Жене нужна работа, а для меня сегодня утром в гараже есть радостная новость.
– Алекс, ты уже ездил с Видалем, был в Вирджинии-Бич, – говорит Майкл Грувер. – Сегодня поедешь один, вон твоя машина. – Он протягивает ключи, пачку банкнот и свёрнутую карту города: – Вот тебе пятьдесят долларов на сдачу. На карте обведён твой район на сегодня.
– Всё ясно.
Когда босс уходит, я спрашиваю Женю:
– Ну что, как дела?
– Никак, – пожимает плечами тот, – Майкл сказал, что на складе сегодня опять нет работы.
– Что будешь делать?
– Не знаю.
Мне становится жалко странного неудачника из Томска.
– Ладно, давай со мной. Поедем вдвоём, я буду вести, а ты – продавать мороженое и помогать ориентироваться по карте, заработок поделим пополам.
Я сдал экзамен на водительские права сразу же, как мне исполнилось восемнадцать, но с тех пор у меня не было ни автомобиля, ни практики. Управлять большим фургоном не очень легко. Мы едем медленно, но на хайвее [2] приходится прибавить: здесь скорость не ниже восьмидесяти миль в час. От жары и напряжения по лбу струится пот. Я старательно лавирую между полосами широкой дороги. Кажется, что мы проехали слишком много. Норфолк не такой большой город, может быть, мы вообще выехали из него. Но остановиться нельзя – для этого надо свернуть с шоссе.
2
Скоростная автострада с односторонним движением; то же, что автобан. – Прим. редактора.
Дорожная навигация в Америке отличается от привычной российской. Каждый съезд с шоссе обозначен знаком, где написан номер. Мы проезжаем поворот со знаком «Съезд № 20». В России на знаках обычно написаны названия городов или населённых пунктов, а здесь никакой информации, кроме бесполезного порядкового номера съезда, нет. Как они здесь ездят? Как-то раз в гараже я слышал, что все наши машины оборудованы GPS-маячками и Майкл может в реальном времени смотреть, где мы находимся. Может быть, здесь в каждой машине GPS-навигация? В прошлом году Стив Джобс презентовал iPhone 3G, в нём есть Google Карты, и этот телефон можно использовать в качестве полноценного автомобильного навигатора! До России технологическая новинка ещё не дошла, и в моём распоряжении бумажная карта и хромой сибиряк.
– Женя, где мы?
– Всё правильно, едем прямо.
– Ты уверен, что мы едем правильно?
– Не очень.
– Что значит «не очень»? Ты что, не можешь сориентироваться по карте?
– Мне кажется, что мы едем правильно, но я не уверен.
– Но ты же только что сказал, что всё правильно и надо ехать прямо?
– Да, сначала мне показалось, что мы едем правильно, но теперь я думаю, что мы едем неправильно.
– Что?! Теперь неправильно?
– Да, теперь я уже почти уверен, что мы едем неправильно.
– Женя, я тебя ненавижу.
Мы точно едем куда-то не туда, поэтому я останавливаюсь. Приходится съехать с шоссе.
– Ребята, да вы в Чесапике, – смеётся случайный прохожий, – это не Норфолк.
– Спасибо.
Прохожий идёт дальше, а я говорю Жене:
– Плохой из тебя навигатор.
Хромой молча пожимает плечами. Мы заезжаем в такой же спальный район, как в Норфолке. Чесапик и Норфолк ничем не отличаются и находятся недалеко друг от друга. Чтобы не терять времени, можно попробовать поработать здесь. Мы ещё не продали ни стаканчика мороженого.