Цифры нации
Шрифт:
Ехали они на машине довольно старой марки. Кошкин ни разу на таких не ездил: спереди у нее была лебедка, сзади – запасное колесо, под капотом рокотал дизельный двигатель, на рулевом колесе значилось слово «HUNTER». Федор Ильич все это время, как выяснилось, хранил машину на одной из городских парковок. Машине было лет сто. Она грохотала вовсю. Казалось, у нее совершенно отсутствует амортизация.
Катенька сидела с Кошкиным на заднем сиденье и временами оглядывалась. Возможно, это была привычка, вызванная долгой жизнью в лесу. Дорога между тем оставалось пустынной – только буйный
– Как ты думаешь, папа, мы успеем добраться засветло? – спросила Катенька.
Вместо ответа, отец зябко повел плечами и промолчал. Дорога, сужаясь, уходила вправо. Шоссе в этом месте оказалось перегорожено грудами бетонных шпал вперемешку с изогнутой ржавой арматурой, землей и валунами. Сбросив скорость, Федор Ильич съехал с дороги и стал пробираться грунтовой дорогой, виляя среди валунов.
Ревел мотор. Шумела в лужах вода. Кошкин держался за ручку двери. Казалось, они ходят по кругу в одной и той же местности. Он никогда ранее не бывал в подобных местах, и если б ему сказали: «Беги отсюда, родимый!», он не выбрался бы отсюда никогда. Тем более что солнце спряталось, так что ориентира не было никакого.
Федор Ильич остановился перед громадной лужей. За ней возвышался крутой косогор.
– Вот мы и приплыли. Два в одном называется. Так что сидеть и крепко держаться…
Он включил передачу и тронулся с места, набирая скорость. Проскочив лужу, он устремился кверху. Однако машина, не доехав до вершины, замедлила ход и остановилась, скребя колесами.
– Вот теперь ступайте, – велел Шендерович. – Видите пень наверху? Берите трос и вперед. Но только не стойте потом вблизи.
Кошкин отворил потяжелевшую дверь и, норовя скатиться вниз, первым выбрался из машины. Утвердился ногами среди травы и, удерживая плечом непослушную дверь, протянул руки к Катеньке.
– Потихоньку, – подсказывал Федор Ильич, – а то улетишь под гору. Сначала ноги, а потом уж сама…
Однако Катя сделала по-своему. Упираясь коленом в сиденье, она ступила в порог и выпала навстречу Кошкину. Тот подхватил ее, поставил рядом с машиной. Потом, взяв за руку, повел за собой на косогор. Затем опустился к машине и вновь поднялся кверху с лебёдочным тросом в руке.
Обернув трос вокруг пня и накинув крюк, он взял Катеньку под локоть и отвел в сторону. Федор Ильич включил лебедку. Трос натянулся. Машина, вращая колесами, ползла кверху.
Забравшись на косогор, они продолжили путь среди пихтового леса. Впереди темнела заросшая колея. На лице у Шендеровича выступили капли пота. Вынув из дверного кармашка полотенце, он на ходу утерся. Потом посмотрел на ручные часы и качнул головой:
– Однако долго мы едем…
Лес между тем начал редеть, колея пошла книзу. Поперек пути теперь виднелось бетонное шоссе, ведущее к тоннелю у подошвы горы. Забравшись на него с разгона, они повернули налево и въехали в темный овал тоннеля. Грохот двигателя и шум колес слились в единый рев. Вскоре тоннель повернул в бок и здесь уперся в глухие ворота.
Федор Ильич выключил двигатель, вышел из машины. Возле ворот на стене виднелись кнопки. Он нажал на одну из них, потом еще несколько раз, но ворота даже не вздрогнули.
– Отключилась, зараза! – Он смотрел себе под ноги. Найдя, что искал, наклонился и поднял с пола. Это оказался стальной пруток.
– Вот и ключик наш…
Федор Ильич вставил его в отверстие на двери, уцепил им что-то изнутри и с силой потянул на себя. Потом махнул рукой пассажирам. Те вылезли из машины и подошли.
– А теперь взялись. За этот вот уголок, на себя…
Он первым уцепился за подобие ручки. Ворота двинулись, отошли вплоть до другого косяка. За воротами виднелось продолжение тоннеля.
– Так-то вот! По-другому у нас не умели!
Федор Ильич вернулся к машине, загнал ее внутрь. Втроем они задвинули за собой ворота, закрыли на стальной шпингалет.
– Так и живем, – пыхтел он. Подняв с пола шкворень с кольцом, он вставил его в отверстие. – Без шкворня нам хоть плачь.
Однако на этом он не успокоился. Рядом с воротами на стене висел небольшой шкаф со стеклянным оконцем и отходящими от него толстыми проводами. Федор Ильич подошел к этому устройству и стукнул с размаху в дверцу шкафчика. Стекло в шкафчике озарилось светом, и Кошкину показалось, что внутри даже что-то замкнуло. Удар в дверцу мог привести к аварии. Подобный удар был недопустим по всем техническим правилам.
– Кто ты такой, чтоб я реагировала? Назовись… – раздался женский голос из шкафа. –У тебя всего две попытки.
– Гвардейская воинская часть… – произнес Федор Ильич, назвав также номер части, и добавил, помедлив: – Майор Шендерович… По кличке Пульсар…
– Че те надо, Шендерович? В рожу опять захотел? – раздалось из шкафа.
– А ты в том же духе? Спишь опять?! – усмехнулся Шендерович. – Ну, извини, что разбудил…
– Пульсар, я не в духе сегодня, – продолжила дама. – Молодость моя, иль ты приснилась мне… Или я весенней гулкой ранью… Мне требуется всего один киловатт…
– Чего?! – удивился Пульсар.
– Серо-буро-малиновый с продрисью! Тайна века… Кто заплатил Ленину? Ась?
– Это не человек, это машина, – сказал Федор Ильич, – метет все подряд, что в нее заложили… Поехали…
Машина хрюкнула требухой и понесла тоннелем.
Кошкин удивлялся. Куда едет, зачем… Кто эти люди?.. И кто в действительности этот Пульсар по фамилии Шендерович? Каких-то несколько дней тому назад хакер даже и думать не думал, что поедет в какой-нибудь лес, в подземелье, а фактически – к черту на рога, оставив дом на андроида. Пусть так… Зато поступил, как велит сердце. Даже если Катя и этот Пульсар окажутся не теми, за кого себя выдают… Зато будет проверено предчувствие… Именно так!
За эти несколько дней Кошкин вдруг обнаружил, что мать у него была абсолютно права. Не в части его работы, а в части того, что жить дальше так нельзя. Он увидел себя снаружи и ужаснулся. Он вступил в отношения с андроидом легкого поведения – не с проституткой, само собой, но с сущностью, отношения с которой, с точки зрения человечества, ведут в тупик – как тоннель, в котором теперь гремела машина.
«А Машку все-таки жаль, – поймал он себя на мысли, – потому что она от меня ничего не скрывала и всегда понимала… Интересно, поймет ли Катенька?»