Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия
Шрифт:
Однако я предпочитал это зрелище толпе людей в трюме корабля. Я знал, что ошибаюсь, но эти двести человек на борту «Дагона» напоминали мне стадо овец, которое покорно идет на бойню. А что, если Дагон солгал и всех этих людей ждет не новый мир, а смерть или еще что-нибудь похуже? Мысль, последовавшая за этим, была ужасна. Если это так, то я несу ответственность за смерть двух сотен человек, ведь Дагону не хватило бы всей его силы, если бы я не поднялся на борт этого корабля.
Моя рука сама собой скользнула в правый карман пиджака, сжалась на золотом амулете и вытащила
Мысль о том, что столь безобидное на вид украшение решило судьбу целого селения, показалась мне смехотворной. До сих пор, несмотря на мои настойчивые вопросы, Дагон так и не сказал, какова связь между этими людьми и амулетом Андары. Повертев эту, казалось бы, бесполезную вещицу в руках, я вздохнул и уже хотел спрятать ее в карман, когда заметил какое-то движение. Повернувшись, я увидел Баннерманна, который, очевидно, ждал меня здесь, наверху, стоя за одной из мачт. Подойдя ко мне, он улыбнулся и выразительно посмотрел на золотую звезду в моих руках.
— Это он? — спросил Баннерманн.
— Что?
— Амулет Андары.
Кивнув, я хотел было положить звезду в карман, но Баннерманн протянул руку, и я, секунду помедлив, передал ему амулет.
— Откуда вы о нем знаете? — спросил я.
Баннерманн осторожно провел кончиками пальцев по тонким линиям, выгравированным на золоте.
— Он был у вашего отца, когда мы потерпели кораблекрушение, — ответил капитан. — Я помню этот амулет. Конечно, я стар, но моя память пока еще верно служит мне. — Улыбнувшись, он подставил звезду лучам солнца, а затем вернул ее мне. — Кроме того, Дагон говорил мне, что этот амулет ему нужен.
— Зачем? — спросил я.
Баннерманн пожал плечами.
— Кто тут колдун, вы или я? — то ли шутя, то ли серьезно сказал он. — Может быть, достаточно того, что амулет находится на борту. — Баннерманн вздохнул, отвернулся, а затем, прищурившись, взглянул на туман, клубившийся перед носом корабля. — Скорее всего, так оно и есть. Насколько я могу судить об этом рыбьем боге, он не допустит того, чтобы стать зависимым от кого бы то ни было. А от вас — в первую очередь, — тихо добавил он, стараясь не смотреть на меня.
Я не ответил. Интуиция подсказывала мне, что я не ошибся: капитан действительно ждал меня здесь не для того, чтобы просто поболтать, а по какой-то другой, совершенно определенной причине.
Повернувшись, Баннерман заглянул мне в глаза и тихо спросил:
— Зачем вы это сделали, Роберт?
— Что? — удивился я.
Баннерманн раздраженно указал на карман, куда я спрятал золотую звезду:
— Вы ведь знали, что Дагону нужен этот амулет. Все его приготовления и колдовство оказались бы бесполезными без этой звезды. Возможно, уже сейчас он был бы мертв.
Я хотел возразить, но промолчал, так как упрек в словах Баннерманна раскаленным острием ножа вонзился в мою грудь.
— О чем… вы говорите, Баннерманн? — беспомощно пробормотал я после довольно продолжительной паузы. — Всего полчала назад вы говорили совсем другое. Ведь это вы…
— Я знаю, что я говорил, Крейвен, — рассерженно перебил меня Баннерманн. — И я не изменил своей точки зрения в отношении того, что касается жителей Фирт-Лахлайна. Но ведь вы здесь не поэтому. Вы могли помешать бегству Дагона. Вы могли уничтожить и рыбьего бога, и весь его дьявольский выводок.
— Что вы пытаетесь доказать мне, Баннерманн? — обиженно произнес я. — Это что, допрос? В таком случае заметьте, что для трибунала вам не хватает еще двух человек.
— Нет, это не допрос, — мягко возразил Баннерманн. — Просто я хочу понять, что же творится у вас в голове, Крейвен. Я пытаюсь понять ваши мотивы. Вам не кажется, что предпринятые вами действия лишены логики?
— На карту была поставлена жизнь моих друзей, Говарда и Рольфа, а еще всей команды «Наутилуса». Вам что, незнакомо такое понятие, как дружба?
— Знакомо. Но я не понимаю, почему вы…
Далее я не расслышал его слов, так как над «Дагоном» пронесся чудовищный грохот.
Все произошло невероятно быстро, словно десятки событий слились в одно мгновение. Небо над кораблем потемнело. Там, где секунду назад светило солнце, выгнулся черный купол тьмы, разрываемый паучьими сине-белыми лапами молний. Море вокруг «Дагона» вскипело. По небу плыли огромные мрачные тучи, а гигантские, выше палубы корабля, волны с силой бились о борт. Мой вскрик был заглушён непрерывными ударами грома. Казалось, настал конец света. Завывания ветра наполнили воздух, а необъятные паруса «Дагона» натянулись от удара, который заставил содрогнуться весь корабль. И тут огромная волна подняла корабль, словно игрушку, и с чудовищной силой швырнула его вниз.
Этот удар сбил нас с ног, я беспомощно покатился по палубе, заметив, как Баннерманн тряпичной куклой пролетел надо мной и ударился о мачту. Сам же я, впечатавшись в одну из построек, изо всех сил старался побороть черноту забытья, пытавшегося овладеть мною.
Когда я попробовал встать, порыв ветра подхватил меня и снова сбил с ног. Я опять покатился по палубе, пытаясь схватиться за что-нибудь, но отлетел к лестнице, ведущей к юту, и замер.
Но мой покой продлился лишь секунды. Новая волна подняла «Дагон» вверх, заставила корабль повернуться вокруг своей оси и вновь бросила вниз. Отовсюду доносился невероятный треск ломавшегося дерева. Я услышал чей-то крик, ощутил удар и в очередной раз упал ничком. «Дагон», как необъезженная лошадь, встал на дыбы, стараясь ударить меня деревянным кулаком палубы.
Треск не прекращался ни на секунду. Неожиданно я увидел тень, нависшую надо мной, и почувствовал, как меня схватили за руки и отдернули в сторону. Еще секунда — и было бы поздно! Треск стал громче, и на то место, где я только что лежал, посыпались обломки. Казалось, само небо обрушилось на корабль. Мачта повалилась, таща за собой обрывки парусов. Тяжелые куски дерева упали на ют, дробя дощатое покрытие. Перед лестницей образовалась дыра, а град из обломков мачты, разорванных парусов и снастей продолжался.