Цикл: Рохля
Шрифт:
– Знаешь, Реннарт, я понимаю теперь, почему зарубежные коллеги передали ее нам.
У меня нестерпимо чешется переносица. Это нервное.
– Пострадавшие есть?
– Пока только эти, - Дерек кивает в сторону троллей из группы захвата, стыдливо жмущихся в тени прилегавшего тупичка.
– Насчет местных, бывших внутри, выясняется.
– Великие Силы!
– восклицаю я при взгляде на этих подпирающих крыши атлантов. У некоторых на плечах и бедрах красуются синяки размером с обеденный стол - от пришедшихся по ним стропил и перекрытий. Я представляю пережитый ими ужас, когда в глубине гномьих нор - запутанных, как клубок пряжи,
– они начали стремительно увеличиваться, застревать, лестницы впивались им в ребра и трещали. И не понять ведь с перепугу, то ли то лестницы трещат, то ли ребра. Молодняк, стриженные, еще лопоухие, совершенно убитые стыдом. Опустившийся рядом дракон Скорой помощи выглядит очень небольшим. По ближайшим домам спешно собирают покрывала и скатерти: на улице все же не середина лета, ну и вообще - негоже так.
И догадайтесь с одного раза, кого сейчас пошлют успокаивать их и убеждать, что когда-нибудь они снова сделаются нормального размера.
Мы можем во всей красе лицезреть провал полицейской акции.
Осторожно переступая через разнесенные в хлам руины, к нам пробирается мастер Гроо, местный старейшина. Мы познакомились с ним в минувшую Полынь, и сейчас он выглядит не лучше, чем тогда, в разгар жестокой битвы. Один полосатый чулок спущен, в бороде крошка цементная, ладони ободраны и кровь из-под ногтей.
– Наши целы все. Мы после тогдашнего Землетруса обязали наших в каждом жилом блоке оборудовать одну комнату сварной конструкцией из стальных труб: что-то вроде убежища, где можно отсидеться.
Мы оба слегка переводим дух.
– Вы бы, ребята, - укоризненно говорит Гроо, - поосторожнее.
– А чем это вы тут занимались?
– парирует Дерек, не сводя глаз с развалин, живописно подернутых утренней дымкой.
Дымкой? А как бы не так! Это атланты наши надышали.
– Ничем противоправным, инспектор, я готов поручиться. Это гранильная мастерская, и хозяева предъявят вам лицензию сразу, как только спасательная команда ее откопает. Ну и самих хозяев, ясное дело.
– Сопротивление сотрудникам полиции с применением магии неустановленного образца, - Рохля наконец соизволяет прервать обзор руин и внушительно поворачивается к гному.
– Что. Там. Было?
– Там гранили алмазы, - Гроо остается тверд.
– Ничего по вашему профилю, инспектор. Вся магия, которая там применялась, была исключительно профессиональной. Ваши… эээ… сотрудники вторглись в сферу действия могущественного заклятья, но согласитесь - они просто не должны были там оказаться.
И если это в самом деле окажется так, полицию признают виновной во вторжении на частную территорию, повлекшем массовые разрушения и создание угрозы многим жизням. Дерек, разумеется, понимает это не хуже меня.
– Найдите мне хозяина гранильни, мастер Гроо, - распоряжается он.
– Потому что меня очень интересует соответствие его профессионального магического набора номенклатурному списку.
Через четверть часа приводят хозяина, изрядно поцарапанного и временно лишенного способности к членораздельной речи. Взгляд, которым он одаривает нас, не поддается описанию. Работников и семейство откопали, но там же еще ценностей материальных погибло при обвале - из тех, что не по сейфам лежали, а в работе, на столах!
К тому же к новому образованию - Комитету по лицензированию профессиональной магии - мастера изначально отнеслись более чем подозрительно, и это еще довольно мягко
Никто не любит перемен, кроме тех, кто не при деле.
Как бы то ни было, для нас сейчас доказать несоответствие примененных чар номенклатурному списку - значит спасти репутацию Управления и собственные афедроны.
– Да, - говорит мастер Балиан, получив на плечи плед, а в руки - чашку кофе, - это наши камни.
Мы все сидим в гостиной соседского дома, превращенной в бивуак. Я слушаю, готовый ловить ложь на слух, а Рохля пристроил на колене планшет и изготовился писать. Зубы мастера Балиана все еще немного постукивают о фарфор.
– Нет, я имею в виду, совсем наши. Мы их не покупали. Дамочка торговала только технологией. Превращала отходы в доходы, так сказать. А кто б не согласился?
– И вы взяли непроверенное заклинание?
– Ну мы его, во-первых, проверили. А во-вторых, заклинание она не продавала. Она все сама делала.
Рохля аккуратно откладывает перо:
– То есть, вы хотите сказать, упомянутая дама была с вами внутри?
– Точно. У нее все волшебство - в произнесенном слове, и она ни на что его не записывает. Делает работу, а ей за нее платят по факту. В чужие руки не отдает, да и подумать - это достаточно умно.
Это означает, что ее если откопают, то нам принесут, и то еще, вдобавок, что сопротивление сотрудникам полиции посредством неустановленной магии все же имело место.
– Мастер Балиан, я бы хотел знать совершенно точно, дословно и досконально, что именно происходило с «болотными огнями». От и до. И чем честнее вы будете, тем проще мне снять с вас вину.
На лице у Балиана возникает то же кислое выражение, какое мы недавно видели на лице мистрис Фанго. У него клещами рвут секреты. Но клещи он бы выдержал, а полицейское давление - нет. Комитет по лицензированию магии распростер над экономикой темные крыла.
– Достоинство драгоценного камня, - уныло начинает он, - состоит в игре и блеске. Ну блеск - это понятно, он зависит от полировки поверхности и угла, под которым падает первичный луч, а игра…
– …зависит от преломляющей способности минерала и нарезки граней на его нижней части, - прерывает его Рохля.
– Итак, поскольку я знаю, что изменить свойства алмаза посредством волшебства практически невозможно, что вы там натворили с нижней частью? С павильоном?
– Мы изобрели новую огранку, - наконец сдается мастер.
– Это дорогое удовольствие - тренироваться на настоящих камнях, и не по средствам маленькой мастерской, но на собственном увеличенном мусоре, - он пожал плечами, - кто бы отказался? К тому же резать грани на увеличенном камне намного удобнее и проще. И я испытываю крайний стыд, - он неожиданно смотрит мне прямо в глаза, и в голосе его яд, - за то, что провожу презентацию лучшей своей работы не должным образом, а вот так.