Цимбелин

Шекспир Уильям

Он в Мильфорде! Прочти! Далеко ль это?

Коль тащатся из-за ничтожных дел

Туда неделю, я домчусь и в сутки!

Пизанио мой верный, ты ведь тоже

С ним жаждешь встречи, так же как и я?

Ах нет, не так, как я! Я — бесконечно,

Ты — меньше, правда? О, скажи скорей

И громче, громче. Ты, любви наперсник,

Ты должен слух мой радостью наполнить,

Рассудка голос заглушив. Далеко ль

Желанный Мильфорд? Как счастлив Уэльс,

Владея гаванью такой! Но прежде

Скажи,

как ускользнуть нам из дворца?

Как объяснить часы отлучки нашей?

Но главное — как выбраться? Да нет!

К чему искать заране оправданий

Проступку, не свершенному еще?

Мы после их найдем. Ответь мне, сколько

Десятков миль проскачем за день мы?

Пизанио

По двадцать миль с рассвета до заката,

И то с большим трудом, принцесса.

Имогена

Что?

Да человек, плетущийся на казнь,

Не медлит так. Быстрей песка в часах,

Я слышала, на скачках кони мчатся.

Ах нет, все это глупости. Иди

Скажи моей служанке, чтоб она

Прикинулась больной и отпросилась

Домой к отцу. Немедленно достань

Простое платье для дороги мне,

Как у крестьянок здешних.

Пизанио

Госпожа,

Обдумать надо…

Имогена

Нет, вперед, вперед!

Все, что кругом, что справа, слева, сзади,

Бледнеет, как в тумане, предо мной.

Беги же. Все исполнить не забудь.

О Мильфорд! Лишь туда ведет мой путь!

Уходят.

СЦЕНА 3

Уэльс. Гористая местность. В скалах пещера.

Из пещеры выходит Беларий; за ним Гвидерий и Арвираг.

Беларий

День слишком ясен, чтоб сидеть под крышей

Столь низкой. Сыновья мои, нагнитесь.

Вас учит этот вход склонять главу

Пред небесами в утренней молитве.

У королей так кровля высока,

Что и гигант пройдет под ней, не сняв

Чалмы надменной для поклона солнцу.

Так будь благословенно ты, о небо!

В пещере мы живем уж много лет,

Но благодарны более тебе,

Чем жители дворцов.

Гвидерий

Привет, о небо!

Арвираг

Привет!

Беларий

Теперь

пора и на охоту —

Вам, легконогим, вон на тот утес,

А мне в долину. И когда я сверху

Вам покажусь с ворону, то заметьте,

Что место, на котором мы стоим,

Нас умалить иль возвеличить может.

Тогда припомните мои рассказы

О принцах, о дворцах, делах военных.

О том, что свет не по заслугам чтит,

А за уменье льстить. И, помня это,

Вы пользу извлечете из всего.

Утешьтесь тем, что жук короткокрылый

Порой надежней защищен бывает,

Чем воспаривший в облака орел.

Поверьте, дети, наша с вами жизнь

Достойней прозябанья в суете

И вечном униженье. Мы богаче

Подачками живущих вертопрахов

И благородней щеголей нарядных,

Берущих в долг шелка свои; торговец

С поклоном провожает их, однако

Не вычеркнет из списка должников.

Нет! Мы счастливей их!

Гвидерий

Ты видел свет,

А мы еще бескрылые птенцы,

Гнезда не покидавшие; нам даже

Окрестный воздух незнаком. Конечно,

Коль счастье заключается в покое —

Мы счастливы. Ты, знавший столько горя,

Покою рад под старость. Но для нас

Такая жизнь в неведенье — темница,

И мы, как должники, порог ее

Переступить не смеем.

Арвираг

Что мы сможем,

Состарившись, как ты, поведать людям?

Как дни в пещере этой душной, мрачной,

Под шум дождя и злой декабрьский ветер

Мы станем коротать? Мир незнаком нам.

Как звери мы; хитрей лисы в охоте,

Смелей волков в погоне за добычей.

В чем доблесть наша? Затравить бегущих?

Из клетки сделав клирос, мы, как птицы,

Свою неволю сами воспеваем.

Беларий

Что слышу я! Когда б вы только знали

Всю мерзость городов! С придворной жизнью

Расстаться трудно, но еще труднее

Жить при дворе. Путь к славе — путь к паденью;

Так скользок он, что страх упасть страшней

Паденья самого! А ратный труд?

Ты ищешь славы в доблестном бою,

А смерть найдешь — тебя же и помянут

Позорною хулой за славный подвиг.

Как часто доблесть клеветой встречают!

И, что всего ужасней, ты покорно

Несправедливость вынужден сносить!..

О дети! Мир на мне прочесть бы мог