Цирк монстров
Шрифт:
Все это было верно, но одного Шон не учел: течение, которое должно было вынести его к морю, как выяснилось, существовало только в его воображении.
Вода была для него единственной надеждой на спасение. Она прибывала, спадала, уносила его в какие-то излучины, заставляя верить в скорое освобождение, а вместо этого заводила в лабиринт переплетающихся черных корней. Шон уже и не помнил, сколько раз выходил из лодки на песчаную отмель или островок, думая, что наконец-то оказался на берегу, — и всякий раз сердце у него сжималось от страха, потому
Его День смерти снова вернулся, отныне превратившись в постоянного спутника.
Шон пытался о нем не думать. Он воображал себе разные приятные вещи. Громадный гамбургер. Ванильное мороженое, политое карамельным сиропом. Гору пирожных. Вспоминал компьютерные игры, в которые играл с Реджи Буном. (Его все приятели называли Реджи Бон, потому что он хвалился, что член у него длиной с берцовую кость [26] . Врал, конечно.) Рассказывал сам себе анекдоты, играл сам с собой в дразнилки, пел — придумывал все что угодно, лишь бы выжить.
26
Прозвище Бон основано на созвучии с английским словом bone —«кость». — Примеч. пер.
Он не плакал. Разве что во сне.
Когда последняя бутылка с водой опустела, он разломил ее пополам и стал собирать дождевую воду в две получившиеся пластмассовые чаши. Но ее не хватало, поэтому он в конце концов выпил воды из болота. И спустя несколько часов заболел. Ужасные приступы тошноты выворачивали ему все внутренности. Кишечник извергал содержимое, словно прорвавшаяся канализационная труба. А голос его Дня смерти теперь постоянно звучал в его ушах — назойливый, насмешливый, очень сильно напоминающий голос Коша Чародея.
И наконец Шон начал думать о том, что смерть, возможно, станет для него благом.
Когда до его ушей донесся шум мотора, мальчик был уже не в силах разомкнуть веки. Шум все приближался — он напоминал гудение огромного роя мух. Шон смутно подумал о том, что они летят сюда, чтобы сожрать его труп, но даже не пошевелился. Он окончательно смирился со своей участью.
Напоследок он подумал, что это даже хорошо — встретить смерть без сознания.
— Там ребенок! — закричал Кэмерон.
— Где? — прокричал Фуллер, с трудом разбирая за шумом мотора голос полицейского.
— Там, в лодке!
Фуллер недоверчиво заморгал. Он не верил своим глазам.
Коул направил гидросамолет
— О, черт!.. Да что же это такое!.. Черт!..
И вдруг полицейский резко повернулся к нему с пистолетом в руке:
— Ах ты ублюдок! Вот из-за кого мы здесь!
Фуллер не знал, что сказать.
— Это Шон Рамон-Родригес! — закричал Кэмерон. — Пропавший мальчик, о котором писали газеты! Вы хоть отдаете себе отчет, что происходит? Собакавашего патрона, которую я должен разыскать по его заявлению, — это РЕБЕНОК!
Глаза полицейского буквально выходили из орбит, он плакал, — Фуллер не мог с уверенностью сказать, были это слезы жалости или гнева, а может быть, того и другого одновременно.
— Он мертв? — пролепетал адвокат.
Коул выстрелил.
Над болотом взмыли тучи птиц.
Фуллер инстинктивно схватился за грудь — ничего.
— Идите сюда немедленно! — приказал Кэмерон. — Иначе вторая пуля точно будет у вас в груди!
Ноги Фуллера повиновались сами собой. Он только что с ужасом понял, насколько ситуация вышла из-под его контроля.
Он был адвокат. Уважаемый гражданин. Отец семейства. Вовсе не наемный убийца. Конечно, у него имелись свои проблемы — порочные наклонности, с которыми ему не удавалось справиться… Но уж во всяком случае, здесь, на болотах, ему было совсем нечего делать.
— Организм ребенка полностью обезвожен, — резко сказал Коул. — Принесите ему воды. Немедленно!
Фуллер взял одну из пластиковых бутылок с минералкой, открыл ее и поднес горлышко бутылки к губам мальчика. Тот закашлялся. Фуллер осторожно приподнял его голову и, придерживая ее ладонью, снова приблизил к его губам бутылку. На сей раз мальчик сумел сделать несколько глотков. Это был чернокожий, с явной примесью латиноамериканской крови. Не старше, чем сын самого Бартона Фуллера.
— Заверните его вот в это термоодеяло, — распорядился Кэмерон, перебрасывая ему блестящий квадрат ткани, напоминающий лист алюминия.
Фуллер осторожно укрыл Шона покрывалом, между тем как Кэмерон, ни на минуту не прекращая за ними наблюдать, включил рацию. Послышался сильный треск и хрип. Коул выругался сквозь зубы.
— Ладно, несите Шона на борт, — отрывисто сказал он. — Только очень аккуратно! Если на его теле появится хоть царапина, я вышибу вам мозги!
Коул сел на пилотское сиденье. Фуллер осторожно опустил мальчика на пассажирское место.
— Продолжайте его поить, — распорядился Кэмерон, заводя мотор. — Здесь адская духота!
Гидросамолет завибрировал.
— Это не так просто, потому что вы все время вертитесь… — пробормотал Фуллер.
— Делайте, что вам говорят! — взревел Коул.
Он держал штурвал одной рукой — в другой по-прежнему сжимал пистолет. На секунду Коула встретил взгляд адвоката.