Цирк приехал!
Шрифт:
— Спокойно, ребята! — сказал вожатый. — Грач никогда прежде не выступал. Он боится всего нового, не привык к шуму. Не хлопайте. И постарайтесь смеяться потише. Продолжай, Ваткин.
Ребята угомонились. Борька насыпал на плечо хлебных крошек и снова крикнул:
— Фрушка!
— Привет! — отозвался с дерева Фрушка. Конечно, все снова рассмеялись. И, как всегда, особенно громко Валька Кадулин:
— Ой, не могу! Ой, лопни мои глаза…
— Тихо ты, Вирфикс! — крикнул Влас. Валька закрыл руками
— Фрушка! Ко мне! Фрушка не двигался.
— Фрушка! Фрушенька!..
— Кукарача! — неожиданно выругался Фрушка и перелетел на Борькино плечо.
Валька застонал от смеха.
Склевав крошки, грач снова уселся на палочке и проговорил все, что знал.
«Надо его к шуму специально приучать, — подумал Борька. — Привяжу Фрушку и буду рядом по рельсине молотком лупить».
Борька показал ребятам кусок ваты.
— Представьте себе, что у меня заболели уши, — сказал он, — а Фрушка за мной ухаживает.
Борька положил кусок ваты на траву у своих ног и застонал. Птица схватила клювом вату и осторожно заложила её в левое ухо Борьки. Потом уселась на его плече.
— Ой, Фрушенька, теперь другое заболело!
Птица выдернула вату из левого уха и так же осторожно заложила в правое.
— Опять левое!
Птица снова переложила вату.
— Правое! Левое! Правое! Левое!. Фрушка метался вокруг головы.
— Оба уха заболели!
Все расхохотались. Фрушка даже каркнул. Но на этот раз он не улетел, а постучал по Борькиному лбу клювом: «Думай, дескать, что говоришь! Как я обойдусь одним куском ваты?»
Ребята давились от смеха. А Борька продолжал настаивать:
— А я говорю: у меня оба уха болят!
Фрушка уселся на землю рядом с ватой. Он склонил голову и словно задумался. Потом наступил лапкой на вату и выдернул из неё большой клок. Подлетел к Борьке, заложил вату в правое ухо. Снова опустился, схватил оставшийся кусок и засунул его в левое ухо.
— Ой, мамочки, ой, помираю! Ой, держите меня! — завывал в кустах Валька Кадулин. — Ещё покажи что-нибудь!
— Ещё его натравить можно на кого хочешь. Крикнешь: «Фрушка, ату его!» — он и бросится.
Фрушка нахохлился, зло глядя на ребят.
— А ещё что показать можно? Ну ещё какой-нибудь номер…
— Есть! Есть номер… Не волнуйтесь, — сказал Борька. — Выбирайте кто что хочет. Листочек или хвою?
— Хвою! Листочек! Хвою! — закричали ребята наперебой.
— Тише! Тише! А то опять улетит! — крикнул вожатый. — Поднимайте руки.
Сразу стало тихо. Руки подняли все.
— Ты чего хочешь, Нина? — спросил Борька.
— Хвою, — еле слышно ответила Нина.
— Фрушка! Принеси хвою! — приказал Борька. — Хвою, хвою!
Ребята следили затаив дыхание за полетом грача. Фрушка подлетел к сосне, оторвал клювом от ветки несколько хвоинок и принес их Борьке. Борька тут же передал хвою Нине.
Нина посмотрела на него с благодарностью.
Потом Фрушка срывал то хвою, то листочки, как просили ребята.
В конце Борька показал сногсшибательный номер: бросил на траву фанерку, рассыпал на ней бусинки; а грач стал на одну лапу, другой схватил иголку с ниткой и, помогая себе клювом, нанизал бусинки на нитку.
— Ты просто настоящий артист! — похвалил Борьку вожатый. — Такой номер можно в цирке показывать.
— А где его возьмешь, цирк-то? Всё не едет и не едет… Уж скоро зима придет… — вздохнул Борька.
— Ты скажешь! Зима… Осень в этом году теплая будет. Погляди, в лесу ещё лето, — засмеялся Коля.
Поздним вечером Борька с Власом сидели в комнате. Нина ушла спать. Влас читал «Робинзона Крузо», Борька возился с Фрушкой.
Вдруг Влас спросил:
— Ты в пионеры-то будешь вступать?
— Собираюсь!
— Долго собираешься что-то…
Борька, Нина и Влас сегодня с утра наряжаются: пойдут в «Великий немой». Так называется городской кинотеатр. В нем специально для ребят в двенадцать часов состоится утренник.
Пионеры выстроились перед школой.
Лешка Косилов ударил в барабан. Отряд зашагал.
Взвейтесь кострами,Синие ночи!Мы — пионеры,Дети рабочих…Борька шел не в строю. Не пионер — нельзя. Увидел его Коля Плодухин, поманил к себе:
— Пошли рядом! Пой!
Наверное, все пионеры завидовали Борьке: они идут в общем строю, а он шагает сбоку, рядом с вожатым. В ногу — Красный от гордости. И в кино Коля посадил Борьку рядом с собой. Вот какой сегодня у Борьки день!
Перед стареньким заплатанным экраном появился длинноволосый полный молодой дядька в холщовой рубашке с черным бантом на шее.
— Артист! Артист! — зашептали ребята.
«Артист» сел за пианино, открыл крышку, пробежал по клавишам. Пианино задребезжало, застонало. Зал затих. Погасили свет. Началась картина.
— «Оторванные рукава», — прочли ребята. «Чух-чух-чух!» — заиграл пианист.
— Поезд, поезд это! — зашептали в зале.
И точно. По экрану идет поезд. Прямо на ребят. А в вагоне сидит мальчишка Ленька. Едет в Москву, к дяде. Мелькают улицы.
— Это Кремль, — стал громко объяснять Павлик — Ходячая Энциклопедия. — Это Сухаревка. Это храм Христа-Спасителя.
Бродит по улицам Ленька, ищет дядю. Нигде не может найти. «Что делать Леньке?» — прочли ребята надпись на экране. И верно. Что делать?