Цирк приехал!
Шрифт:
Письмо кончалось так:
«Вы — не бары, вы — дети трудового народа, вы — ленинцы, пионеры, и не к лицу вам подражать барчатам. Вы — подростки, а подростки уже много могут сделать, чтобы сообща работать над улучшением жизни.
Ну, прощайте, ребята. К борьбе за дело Ильича будьте готовы!»
Нина оглядела ребят и вложила письмо в конверт.
— С сегодняшнего дня все прозвища отменяются! — неожиданно сказал Влас. — Если кто кого обзовет, со мной будет дело иметь!
— А если по привычке обзовет? — спросил
— Первое время штрафовать можно, — предложил Борька, — а потом поговорить и по-другому!
— Принято единогласно! — сказал Лешка Косилов.
— Ты что это, мерзавец, делаешь? — раздалось из-за афишной тумбы.
Уже знакомый Нине, Римме и Борьке бородатый мужчина трепал за уши худенького мальчугана.
— Как вам не стыдно маленьких обижать? — обратился к бородатому Ромка Смыкунов. — За что вы слабого мучаете?
— Я не мучаю его, а уму-разуму учу! — засмеялся бородатый. — Чтобы клей не жрал!
— Какой клей?
— Обыкновенный, мучной. Его директор цирка послал рекламу клеить, а он, щенок, вон что вытворяет!.. Пошли! — щелкнул в лоб мальчишку бородатый и зашагал прочь.
Мальчишка, подхватив кисть, ведро с клеем и афиши, — за ним.
— Вы его, наверное, голодом морите, вот он и ест клей! — крикнул им вслед Борька, но бородатый даже не обернулся.
— Вот тебе и вмешались в жизнь, — огорчился Павлик.
— Ребята! — позвал друзей Валька. Он уже стоял у афишной тумбы.
Вся тумба была заклеена пестрым плакатом.
— Смотри, Борька, — воскликнула Нина, — это же Дядя Проня!
— Итальянец, а как по-русски разговаривал! — вспомнил Борька.
Ребята без труда узнали на снимках и веселого лилипута, и остальных новых знакомых. Василий Тихонович был сфотографирован рядом с огромной толстухой. Они были облачены в восточные халаты и белые тюрбаны. В руках толстухи блестел кривой меч.
Старик директор, помещенный на отдельной фотографии, был в чалме и во фраке. «Али-Индус! Факир, гипнотизер, доктор черной и белой магии» — было написано под фотографией.
Весело скалили зубы выстроившиеся в один ряд со скрещенными на груди руками четыре «черта».
— Ой, ребята, на снимке-то кто! Глядите! — изумилась Римма.
С фотографии, помещенной в самом низу, ребятам улыбалось лицо новичка. На Сандро красовался цилиндр и накидка. Во рту дымилась длинная сигара. А подпись была такая: «Человек-загадка, человек-феномен, чудо двадцатого века САНДРО ТА-ТЕШ!»
— Вот те на! — свистнул Павлик Асиновский.
— А он не Татешем назвался, а Татешкелиани, — сказал Валька Кадулин.
— Сокращенно будет Татеш. Псевдоним, — разъяснил Павлик. — Как Вирфикс.
— А что такое феномен?
— Исключительный, сверхъестественный человек.
— Что же в нем такого исключительного? — спросила Нина.
— Все! — сказала Римма. — Я сразу почувствовала! Ромка помрачнел. Павлик Асиновский предположил:
— Он гипнотизер, наверное. Помните, как он быстро в уме задачку решил? Подобный номер делал гипнотизер. Ему давали расческу, и он сразу угадывал, сколько в ней зубьев. Потом на доске зрители писали столбиком многозначные цифры, крутили вокруг оси доску, а гипнотизер, пока она крутилась, мгновенно ответ подытоживал. И ещё, конечно, мысли угадывал.
— И ты думаешь, что и новичок мысли угадывает? — спросила Римма.
— Если он феномен-гипнотизер, то, конечно, угадывает!
— Ну да, угадывает! — усомнился Борька. — Если бы угадывал, так в окошко бы выпрыгнул и в «темную» не попал.
— Завтра все узнаем! — сказал Влас. Но Сандро в школу не явился.
Глава восьмая
ТАЙНА ОТЦА НИКОДИМА
Встав пораньше, Ромка отправился к Петьке Бурлаченко, которого решил окончательно запугать. Его ожидала приятная новость.
За штатив я тебе деньги отдам, я человек благородный, — сказал Петька, — но больше у вас в школе учиться не буду. В другую перехожу.
— Правильно! — обрадовался Ромка. — А то убьют и спасибо не скажут. Неблагодарные люди. Меня вчера заподозрили, что я тебя спас. Тоже чуть не убили. Мало я с тебя запросил. Честно скажу. Мало! Из карапета-то шашлык сделали.
Жирного Петьку передернуло.
— Как же ты в другую школу решился перейти?
— Неохота учиться со всякой шпаной. Противно. Юные негодяи помолчали. Ромка сказал:
— Мне тоже противно, но что поделаешь? Приходится терпеть. Ну, так насчет штатива не забудь. Я загляну на днях. А насчет тебя скажу, что ты с родителями в Америку уехал.
— Не поверят. Ты лучше скажи, что ко мне приехал старший брат. Моряк. И, если кто меня тронет, плохо будет. Скажи, что он чемпион по боксу.
Успокоенный Ромка помчался в школу.
Петька соврал Ромке, что сам решил сменить школу. Это посоветовал вчера вечером Аркадий Викентьевич, чтобы не поднялся шум из-за подарка. Аркадий Викентьевич взялся оформить перевод. Родители охотно с ним согласились.
После уроков в пионерской комнате состоялось обсуждение письма Крупской. Ребята постановили немедленно отправиться в цирк, разыскать новичка и от имени всей группы принести ему извинения. Делегатами избрали пятерых: Власа, Нину, Римму, Борьку и Павлика.
Ещё издали показались между деревьями две высокие цирковые мачты. Ребята вошли в сад.
На каркас циркового барабана натянули брезент, но крыши ещё не было. Ветер хлопал брезентом, мачты качались, и было боязно за прилепившихся к ним двух смельчаков. В первом ребята тут же узнали клоуна и главного «черта» дядю Доната. Он был босой, без пиджака.