Цирк приехал!
Шрифт:
— Б-р-р-р-аво! — застонал цирк.
— Маэстро, туш! — крикнул шпрех.
«Отчего я не слышу аплодисментов? И туша не слышу. Вот чудно-то! Вижу, как хлопают, а ничего не слышу…» — удивился великан.
Неожиданно тишину разрезало знакомое жужжание. Оно становилось все громче и пронзительней. Дяде Про-не показалось, что откуда-то издалека летит муха. Та самая муха, которая была в гробу. «Ожила, что ли? И почем я знаю, что это та самая? Я ведь так и не видел её…»
Муха росла и жужжала все пронзительней. Она подлетела
Артист покачнулся, потерял равновесие и неловко завалился набок. «Какой породы было дерево? Надо узнать…» — успел подумать он, глядя на стремительно падающий в лицо манеж…
Люди сыпались с рельса как горох. Они быстро поднимались, смеялись и очищали костюмы от опилок, а артист продолжал лежать в нелепой позе, придавленный ржавым рельсом, уткнувшись лицом в белые как снег опилки.
Опилки быстро краснели от крови:.
На весь цирк раздался гортанный крик Сандро. Оркестр умолк. Цирк замер от ужаса.
К артисту со всех сторон бросились люди.
— Карету «скорой помощи»! Скорее! Карету! — закричал и заметался в страхе по манежу Али-Индус.
— Поздно… — тихо ответил доктор Асиновский, поднимаясь с колен. — Он мертв…
— Ну, так кто из нас выиграл пари? — торжествующе спросил Иван Пантелеймонович, играя брелоками от часов.
— За такое зрелище никаких денег не пожалеешь! — отозвался Ромкин отец, натягивая на ноги узконосые штиблеты…
Ребята облепили школьное крыльцо.
— Самого Сандро мы с Борькой так и не видели, — рассказывала Нина. — Мы обо всем узнали от дяди Доната.
— А когда хоронить будут?
— Сегодня. Только вчера вечером всё с похоронами уладилось. Фамилии настоящей дядя Прони никто не помнит. Потерялась… Вонави и Вонави. На всех венках так и написано… Хорошо, что мы с венком успели. Дядя Донат его сразу в гардеробную к Сандро отнес.
— А Сандро, значит, от гроба так и не отходит? — спросила Римма Болонкина.
— Он вообще в цирк жить переехал. А Минька воет так, что слушать жутко. Будто человек стонет: «О-о-ох!» Сегодня часов в шесть вошел дядя Донат в цирк. Слышит, на манеже кто-то разговаривает. Заглянул потихоньку и видит: перед гробом на коленях стоит Сандро и как с живым говорит с дядей Проней. По-грузински. А рядом Минька. Дрожит весь. А по морде настоящие слезы катятся…
— Гроб, значит, на манеже стоит? Тот самый? — спросила Римма.
— Тот самый…
— Вы что, звонка не слышали? — раздался сзади голос нянечки Ариши. — Маргарита Александровна давно в классе.
Ребята побежали на урок. Едва учительница вызвала к доске Борьку, как с улицы донеслись звуки траурного марша.
— Можно глянуть? — попросил Влас. Учительница разрешила.
Ребята бросились к окнам.
— Смотрите! Гроб на полотенцах несут. Совсем как в цирке было, — тихо сказал кто-то.
— Народищу, народищу сколько…
— А что это у лилипутов в руках за подушка? Что на ней блестит?
— Как — что? Лента с медалями…
— А почему лошадь идет за гробом? Так в цирке полагается?
— Не знаю. Наверное, Нонна её специально взяла проводить дядю Проню в последний путь. Если бы не он, задушил бы удав Буяна…
— А вон и Сандро…
— Ребята! Ребята! А где же наш венок? Неужели Сандро так обижен, что не захотел принять венок от школы?
— Может, мы просмотрели…
После похорон Сандро с дядей Донатом вернулись в цирк. От неожиданности Сандро замер на пороге гардеробной.
На стене, рядом с афишей, висел большой венок из живых осенних цветов. На черной ленте было написано:
«ДЯДЯ ПРОНЯ ВОНАВИ, ПРОЩАЙ. ТЫ БЫЛ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК И АРТИСТ.
Ученики 6-й школы города Пореченска».
— Прости, Шурка. Это я виноват, — сказал дядя Донат. — Забыл в суматохе. А ты что же? Не видел его?
— Я в гардеробный не заходил. Не видел, — глухо сказал Сандро. — Пойдем. Назад на кладбище. Нехорошо получился. Венок класть…
— Куда ты сейчас пойдешь? — сказал дядя Донат. — Ты в зеркало на себя глянь! На кого похож стал? Сколько суток не спишь…
— Нечего мне в зеркал смотреть. Надо идти, да?
— Ладно, пойдем. Только ты приляг на пять минут.
— Только на пять минут. И пойдем…
Но, едва Сандро прикоснулся головой к подушке, глубокий сон свалил его. Дядя Донат осторожно снял с мальчика туфли, бережно укрыл мохнатым халатом и на цыпочках вышел из гардеробной.
Сандро спал спокойно, без сновидений.
Сумерки затушевали предметы в комнате. Из-за туч выглянула луна. На стене гардеробной отчеканилась тень оконной рамы. Сандро проснулся. Рядом, в паноптикуме, раздавались голоса.
— Вот Наполеон, о котором я вам говорил. Сандро узнал Глеба Андреевича.
«Сколько же времени я спал? — подумал мальчик. — И кому это Глеб Андреевич решил ночью паноптикум показывать?»
Сандро заглянул в щелку. Рядом с Глебом Андреевичем стоял худой человек в высоких хромовых сапогах и разглядывал куклу Наполеона.
— Ну, что скажете? — спросил Глеб Андреевич.
— Отличная вещица, но, боюсь, будет чересчур натурально.
— Ничего не натурально. Скомбинирую. А человек ваш не подведет?
— Человек мой уже все сделал. Сегодня вечером.
— Один?
— Нет, мальчонки подсобили… А здесь не опасно бу дет работать? Ведь у вас в цирке, как я погляжу, двор проходной…
— А что вы можете предложить?
— Церковь нашу. Здание старинное и две потайные комнатки имеются, да такие, что не отыщет ни одна собака.