Цирк Шахматного Кошмара На Винтерфельдтштрассе
Шрифт:
В глазах циркача застыл вопрос: обрадуюсь, или топну ножкой по ржущему стульчику?
Сначала розовое мне показалось клубникой со сливками.
Затем - парная телятина, и, наконец, оформилось в моём мозгу, как одежда.
Назвать подобное платьем у меня язык не повернулся, а, если бы повернулся, то убежал бы от стыда.
– Твоя униформа, Мрин! Одежда уборщицы!
– Иржи заметно беспокоился, сейчас в обморок упадёт.
– Одежда уборщицы?!!
– я встряхнула розово-белое
Цветом изделие напоминало ночную рубашку, фасоном - ночной халатик.
Розовенькое платьице с розовым мехом, белыми кружавчиками, золотыми пуговками.
– Уборщицы... ХМ! Мы же решили, что я не уборщица, а называется по-другому.
Впрочем, "уборщица" - короче слово.
Неужели, я погружаюсь в цирк?
– я приложила платье к себе, подошла к зеркалу.
Из зеркала на меня таращила наглые безумные глазища ужасно толстая тётка с обвислыми щеками и животом коровы, в котором поместился Мировой океан.
– Адское зеркало!
– я отскочила, с опозданием поняла - кривое зеркало.
У клоунов, наверно, совесть кривая.
– Здесь НУЖНОЕ зеркало!
– Иржи побелел, будто его обсыпали сахарной пудрой.
Он набросил на клоунское зеркало покрывало и подал мне другое зеркало.
Что он испугался? Храбрец богатырь?
Подумал, что я от неожиданности разобью драгоценное кривое зеркало?
Тетка в зеркале на меня не похожа, даже очень не похожа, возможно - не я.
Для того и отливают кривые зеркала, чтобы люди себя не узнавали.
– Я предполагала, что на арену выйду в клетчатом платьице - шахматке и черно-белых туфельках, - я постепенно привыкала к платью, оно, обнимало меня, подластивалось.
Уютненькое, нежное, пуховое.
– Нельзя! Мрин! Не вольно... Твоя роль для зрителя - как можно дальше от шахмат.
Ты...
– Глупенькая, наивная дурочка - розовая и пушистая?
– я округлила глазки. Губки - сердечком, сдвинула носки туфель - превратилась в школьницу у доски.
– Никто не заподозрит во мне шахматную шпионку.
– ОООО! Ано!
– Иржи пробормотал на чешском или словацком языке.
Не знаю перевода, но догадываюсь, что циркач восторгается моим умом и блеском.
Ано, наверно, означает - Шикарно! Поразительно! Умопомрачительно!
Иржи извлек их хлама огромную метелку с разноцветными перьями.
Столько ярких красок, что я чуть не ослепла.
Зеленые, красные, лимонные, фиолетовые, рубиновые и еще - сиксилиард оттенков.
Зрители ни за что не подумают на девочку с этой метелкой, что я - чемпионка по шахматам.
В довершении концерта и театра мод Иржи преподнёс мне прозрачные туфли - ходули: каблук десять сантиметров, плюс платформа - четыре, а в платформе налита жидкость, и в ней плавают пластиковые рыбки.
ХМ! Не похожа ли я на девушку из ночного клуба?
Раньше родители держали от детей в тайне взрослые секреты.
Сейчас интернет рассекретил даже базы клонирования кенгуру, не говоря уже о картинках с безумных бразильских карнавалов.
Если бы платье оказалось коротким, как летняя ночь, то я бы ни за что не примерила.
Пытали бы меня, заставляли, но девочка подиумная себя ценит!
– Выйди!
– я повелительно махнула рукой-волшебной палочкой.
– Не понял!
– глаза Иржи застыли на моём прекрасном личике со сметанкой.
– Выйди! Я переоденусь! Примерю, как его... реквизит, что ли?
– Я не смотрю!
– Иржи отвернулся и нагнулся над ящиком-гробом.
– Иржи! В коридоре я сказала, что девочка командует, а мальчики выполняют приказы, пусть даже поступил приказ сожрать ящерицу!
Понял?
– я наступала на циркача, давила доброй улыбкой куколки Барби.
– На арене, если я прикажу сходить шахматной фигурой, а ты, или Славо сделаете по-своему, то цирк взорвется.
Наступит конец света.
Мне проигрыши ни в деревянных шахматах, ни в живых цирковых не нужны.
ВЫ дома никогда не видели НАСТОЯЩИХ девочек?
– я открыла дверь, еще миг, и Иржи получил бы полновесный школьный пинок.
Но уже не от куколки, а от разбушевавшейся девочки вампа.
Циркач слишком поспешно выскользнул в коридор.
Я прикрыла дверь, закрыла на замок и приступила к самому важному в жизни каждой девушки таинству - примерке.
В дверь стучали, Славо и Иржи умоляли открыть, кричали, что скоро начнется представление, угрожали пожаром.
Я каждый раз смиренно по-овечьи отвечала:
– Секундочку! Подправлю кружавчик (ленточку, бантик, пуговичку) и открою.
На голову я поместила изумительный белый кружевной чепчик: корона - не корона, но при фантазии - Корона Королевы Красоты.
Пусть зрители придумывают для чепчика роль, а я в это время заработаю себе и Цирку деньги на выигрыше в шахматы.
Белые колготки с лимонными кленовыми листиками отлично завершали ансамбль звездной простушки.
Когда за дверью затихло, лишь тоненько пищали то ли мыши, то ли уставшие тролли, то ли обессилившие Славо и Иржи, я открыла дверь.
Парни ввалились размякшие, словно их несколько дней варили с репой в одном чане.
– ОООО! Разве можливо примерять платье полтора часа?
– Славо бросил в угол два топора, стул, манекен и голову. Голова манекена, а не Славо.
– Один час тридцать семь минут!
– Иржи не по-джентльменски уточнил.