Цирк Зверей
Шрифт:
Настя и Антон посмотрели друг на друга и почти одновременно пожали плечами. Займемся. И тот и другой почувствовали холодок, идущий от этого, в общем-то, безобидного слова.
Не холодок, а ледяное дуновение чего-то страшного и опасного.
— Эй, просыпайтесь, — сказал кто-то над самым ухом Антона.
Он открыл глаза и заморгал от яркого света. Приподнялся на локте и выглянул в окно: они стояли под фонарем возле какой-то пятиэтажки. Мальчик обернулся и недоуменно посмотрел на Стига.
— Приехали. Буди своих друзей, — сказа тот.
Антон осторожно потормошил Настю, прикорнувшую на его плече. Через секунду девочка открыла глаза и, смутившись, отстранилась от Антона.
— Сашка, вставай, приехали, — сказала она, толкая брата, свернувшегося калачиком на половине сиденья.
— А-а? — пробормотал он, поднимаясь и хлопая заспанными глазами.
— Бэ, — ответила сестра. — Вылазь давай.
Зевая, Сашка открыл дверцу машины и выбрался наружу. Антон открыл дверцу со своей стороны и тоже шагнул на асфальт. Было холодно, как будто сейчас стояла не середина лета, а ранняя весна. Антон взглянул на небо, но ничего толком не разглядел: ночь еще в самом разгаре, это он во всяком случае понял.
Стиг откатил машину чуть дальше из-под фонаря, вышел из нее, пиликнула "сигналка" и мужчина подошел к ним, успев одеть по дороге плащ.
— Сюда, — сказал Эмиссар и пошел к ближайшему подъезду пятиэтажки.
Набрал код, замок щелкнул, открываясь, и они один за другим вошли в слабо освещенный подъезд. Минута — и Стиг открывал невзрачную дверь на третьем этаже.
— Проходите, — немного смущенно сказал он. — Не наступите на… В общем, смотрите под ноги.
Щелкнул выключатель, и слабый свет шестидесятиваттной лампочки осветил коридор с драными обоями и протертым до дыр линолеумом. На полу тот тут, то там валялись какие-то тряпки: проходя в сторону комнаты, Стиг просто отправлял их пинками по углам и под мебель.
— Я тут почти не бываю, — сказал он. — Работа такая, дома не посидишь. Вот и бардак…
В комнате было почище: во всяком случае, все вроде как стояло почти на своих местах, разве что казалось пыльным и немного неопрятным. Видимо, хозяин действительно бывал здесь не часто.
— Можете ложиться на мой диван, — сказал Стиг. Он снял плащ и бросил его на спинку стула, расстегнул рукава рубашки. — Я лягу на кухне, у меня там где-то раскладушка.
Дети поблагодарили его, он улыбнулся и кивнул.
— Ложитесь, завтра рано вставать. Спокойной ночи.
Они тоже пожелали спокойной ночи, и он ушел, прикрыв за собой дверь. На кухне зажегся свет, хлопнула дверца холодильника.
— Ну, что об этом думаете? — спросила Настя.
— Я ничего не думаю, я спать хочу, — Сашку бухнулся прямо в одежде на не застеленный диван, натянул на себя одеяло и отполз к дальней стенке.
— Не знаю, — ответил Антон. — Иногда мне кажется, мы словно попали в другой мир: Циркач, волки, какой-то Круг Равных, Эмиссары… такого ведь не бывает на самом деле, а, Насть?
Настя пожала плечами, не зная, что сказать.
— Свет выключите, а потом болтайте сколько хотите, — раздался невнятный голос Сашки из-под одеяла.
— Ладно, давайте ложиться, — сказала Настя, так и не ответив на вопрос.
Антон кивнул, он тоже очень хотел спать.
Девочка выключила свет и легла с краю дивана. Мальчишки уже спали, но она еще долго лежала без сна, глядя в темноту и вспоминая, что произошло с ней и ее отцом тогда, семь лет назад. Уж кто-кто, а она-то знала, что реальность этого мира вовсе не такая уж и крепкая штука, как полагал Антон.
Наконец, уже ближе к рассвету, она тоже уснула, но ее сон был тревожен, ей снился отец и тот, другой: силуэт, сияющий белым огнем.
Глава одиннадцатая
Когда Антон проснулся, оказалось, что в комнате никого нет, но с кухни доносились голоса. Он встал и, позевывая, пошел туда.
— Привет, — поздоровалась Настя. Сашка махнул рукой — он как раз пережевывал бутерброд.
— Привет, — Антон сел на табуретку, взял бутерброд с докторской колбасой. За окном ярко светило солнце, было уже, судя по всему, не меньше десяти утра.
— А где Стиг? — спросил Антон.
— Не знаю, — ответил Сашка. — Мы проснулись, его уже не было. Слушай, а ты точно деревенский?
— В смысле?
— Дрыхнешь до пол-одиннадцатого, — как ни в чем не бывало, пояснил Сашка. — Мы с Настей и то в восемь проснулись.
— Просто я бы выспался нормально и встал рано, если бы кто-то не пинался во сне, как футболист, — невозмутимо отпарировал Антон.
Настя засмеялась, подавилась чаем и закашлялась.
Они доели, убрали оставшееся в холодильник и вернулись в комнату. Сейчас, при дневном свете, комната выглядела еще более неприглядной, чем раньше: на серванте, заваленном какими-то безделушками, лежала пыль, подоконник был заставлен книгами, книги лежали на полу, на кресле, даже шкафах, подпирая потолок. Сашка взял одну, полистал, сморщился и положил обратно — разобрать, на каком языке она написана было невозможно.
— Телевизора и то нет, — вздохнул Сашка и плюхнулся в кресло, уронив при этом на пол стопку книг.
— Интересные вещицы, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказала Настя. Она стояла около серванта и разглядывала его пыльные недра.
Антон подошел к ней и тоже посмотрел на предметы, стоящие на стеклянных полочках. С первого взгляда все это казалось набором хлама, подобранного на ближайшей свалке. Старые ручки без стержней, колода карт, десяток стеклянных шариков разных оттенков, лежащих в центре свернутой в кольцо железной цепочки из крупных звеньев, лысый пупс почему-то с одним глазом, старая, даже можно сказать древняя зажигалка с остатками позолоты на боках и что-то похожее на порванный носовой платок. Все это — и многое другое — лежало в абсолютном беспорядке, как попало.
— Эй, ты чего? — спросил Антон.
Настя открыла дверцу серванта и взяла с полочки один из стеклянных шариков красивого, небесно-голубого цвета. Солнечный свет отражался от его поверхности, бросая во все стороны прохладные блики. Она поднесла шарик к глазам и покрутила его во все стороны, зачарованная вспышками света где-то внутри.
— Настя? — чуть встревоженный позвал Антон.
— Красивый, — сказала Настя чуть отстранено.
Антон удивленно посмотрел на нее: казалось, она словно впала в транс, настолько глубоко задумалась.