Цитадель
Шрифт:
Одна из носившихся в воздухе теней резко нырнула вниз. Сообразив, что она нацелилась в крестьянина, Дина ойкнула и сорвалась на крик:
— Беги! Беги, дурень!
Перехватив ее взгляд, мужик покосился вверх, и глаза его округлились. На него летел сгусток мрака, на котором отчетливо можно было разглядеть искаженные, аляповатые, как у детской куклы, черты лица. При свете дня это почти человеческое лицо, возможно, и показалось бы смешным, но только не сейчас. От этого комка тьмы веяло такой жутью, что крестьянин
Тень с воем спикировала во двор, метнулась вслед за человеком и вонзилась ему в спину. Крестьянин сдавленно охнул и повалился на землю. Тотчас закопошился, руки стали загребать землю, а из глотки донеслось приглушенное рычание. Когда же он поднялся на ноги, его лицо было искажено звериным оскалом, глаза горели желтым огнем.
— Мы не успели, — прошептала Дина. — Это я во всем виновата. Теперь погибнут невинные!
— Они гибнут каждый день, — бросил Проклятый, хватаясь за меч. — Так что не ной.
Одержимый крестьянин пригнулся, готовясь к прыжку, но в этот момент дверь его дома скрипнула, на пороге появился мальчишка лет пятнадцати.
— Папа? Что случилось?
Одержимый резко обернулся и, упав на четвереньки, с огромной скоростью метнулся к нему.
— Папа?! Что…
Одержимый налетел на мальчика, и они оба вкатились в дом. Ночную тишь разорвал пронзительный женский визг, грохот бьющейся утвари.
— Боже!
Глаза Дины наполнились ужасом.
— Мы должны помочь, Аксель! — она дернула Проклятого за рукав.
— Им уже не помочь, — отрезал он и махнул рукой в сторону. — Да и как быть с остальными?
Дина оглянулась и затаила дыхание. Деревня, еще минуту назад казавшаяся воплощением сельской пасторали, изменилась до неузнаваемости. В ночном небе реяли черные тени, шепча что-то угрожающее. Отовсюду из домов слышались отчаянные человеческие крики, заглушаемые звериным рыком. Кое-где из окон уже вырывались языки пламени.
— Идем. Чем дальше мы уйдем, тем лучше для них.
Проклятый отпустил рукоять меча и зашагал по дороге.
— Но как же… — Дина догнала его, продолжая беспрестанно оглядываться. — Неужели они все погибнут? Вот так, от руки своих же родичей и друзей? Неужели им нельзя помочь? Аксель, как им помочь?
— Никак. Лучше думай, как помочь себе. Эти твари могут напасть и на нас.
До околицы было уже рукой подать, когда на забор последнего подворья вспрыгнул, сверкая желтыми глазами, очередной одержимый. Вцепившись в ограду руками и ногами, он утробно зарычал, роняя длинные нити слюны. Дина ойкнула и спряталась за спиной Проклятого.
Рычание послышалось сзади и, испуганно обернувшись, девочка вцепилась в Проклятого изо всех сил. Одержимые спешили отовсюду — и по дороге, и через огороды, с легкостью перепрыгивая изгороди.
— Садись на закорки, — бросил Проклятый, следя за бывшими крестьянами, берущими его в кольцо.
Он выдернул меч, и тот тяжело бухнулся в землю. Желтоглазые твари с рычанием отшатнулись, но тут же стали снова подбираться ближе.
— Аксель…
— Быстро! Иначе я не смогу уследить за тобой!
Девочка прыгнула ему на закорки, и Проклятый захлестнул ее освободившимся от меча ремнем, плотно — Дина аж пискнула — притянул к спине.
— Держись ближе и не дергайся, или я не смогу удержать равновесие. Поняла?
— Да, но тебе и так тяжело с мечом, как ты…
— Делай, что говорю, и помалкивай.
Двое одержимых одновременно взвились в воздух. Проклятый шагнул в сторону, взмахнул мечом, и твари с противным визгом-скрежетом покатились по земле, разматывая кишки. Один, разрубленный надвое, быстро затих. Второй отполз подальше от Проклятого и принялся остервенело запихивать в рот свои же внутренности.
Дина икнула и, с силой зажмурившись, ткнулась лицом в плечо Проклятого.
— Не вздумай блевать, — буркнул он.
Одержимые с рычанием накинулись на своих товарищей, раненого и убитого, и принялись их пожирать. Усмехнувшись, Проклятый отошел в сторонку, позволяя им собраться в кучу, а затем шагнул вперед и ударил.
Дикий визг резанул по ушам, заставив Дину обхватить голову. Проклятый же только рассмеялся, глядя, как на землю падает настоящий дождь из крови и кусков тел. Оставшиеся в живых ринулись в атаку, и Драконоубийца засвистел, разрезая воздух и рассекая плоть.
Довольно скоро все было кончено. Проклятый взвалил меч на плечо, пинком отшвырнул зубами впившуюся в его сапог голову одержимого, и отправился прочь. Под ногами мерно чавкала мокрая от крови земля.
— Уже можно открыть глаза? — спросила Дина.
— Обожди немного.
Проклятый не хотел, чтобы девочка видела, как умирающие одержимые теряют звериную личину и превращаются в крестьян. Зрелище было неприятное даже для него.
Передвигаться на закорках Проклятого оказалось здорово. Правда, рядом на плече темнела пугающая громадина Драконоубийцы, но Дина быстро привыкла. Ее покачивало на каждом шагу. Стояла теплая летняя ночь, в общем, Дина не заметила, как задремала.
Проснулась она, когда Проклятый выбрался из деревни и остановился. На землю тяжко рухнул Драконоубийца.
— Слазь.
За спиной Проклятого было тепло и безопасно, так что слезать совсем не хотелось. Дина украдкой вздохнула и прошептала:
— Спасибо.
— За что?
— Если бы не ты, наверное, меня бы сожрали.
Проклятый хмыкнул.
— Не знаю, что ты там себе думаешь, но я держал тебя за спиной как живой щит и приманку. Кидались-то больше на тебя — ты ведь без железа.