Цитатник бегемота
Шрифт:
Детали поганого воинства еще плохо различались, но все равно зрелище было пренеприятным: вдобавок количество преследователей было даже излишне достаточным, чтобы многократно уничтожить маленький отряд беглецов, невзирая на всю их храбрость, силу и качество мечей.
— Ну что, поскакали дальше? — буркнул Фома, поворачивая своего коня.
— Подожди-ка, сэр Фома, — остановил его Иван и спрыгнул на землю.
— Что ты там еще придумал? — удивился Стихоплет.
— Да вот, попробую… — пробормотал
— Перестань, добрый сэр Иан, — крикнул Ланселот. — Даже десять таких, как я, и сто таких, как ты, и то не смогли бы скинуть его вниз!
— Действительно, — пробурчал Иван, заливаясь краской. — Он тут слишком глубоко ветвями застрял…
— Ветвями, говоришь? — задумчиво спросил Ланселот. — Может быть, конечно, и ветвями…
Чувствуя себя полным дураком, багровый Иван вскочи в седло.
— Нечего скалить зубы! — накинулся он на ухмыляющегося до ушей Фому. — Не каждый может уродиться таким здоровенные лбом, как этот… Озерный…
— Да-да, конечно, — поспешно сказал Фома, пряча улыбку. — Сила, как говорится, хорошо…
— А ум — лучше, — кивнул Иван.
— Нет, — удивился Фома. — Сила — хорошо, а большая сила — совсем хорошо!
— Гм… — несколько обиженно произнес Иван. — По-моему, ты плохо знаешь фольклор, любезный сэр Фома!
— Безусловно, — покивал Фома. — Это ведь ты у нас, сэр Иан, гигант мысли и неописуемый силач…
Иван не ответил. Еще раз посмотрев на другой берег, он хлестнул коня рукавицей.
И снова помчались они вперед. Странное дело: прошло уже много часов безумной скачки, а кони не выказывали никаких признаков усталости, да и сами всадники, как с удивлением отметил про себя Иван, оставались бодрыми и свежими, как на приятной прогулке.
Задумавшись, он с трудом успел остановить своего коня, едва не врезавшись в Ланселота, когда тот внезапно резко осадил своего скакуна.
— В чем дело, любезный сэр Ланселот? — раздражен осведомился Иван. — Суслика увидали?
— Нет, — неуверенно произнес рыцарь. — Кое-что другое.
Иван, прищурившись, посмотрел вперед и тихонько присвистнул. Перед ними чуть ли не до поднебесья возвышалось нечто: лес не лес, изгородь не изгородь… какой-то странный забор из вросших или вкопанных в землю стволов, гладко обструганных и обвитых чем-то, напоминающим колючую проволоку. Забор этот простирался в обе стороны куда только хватал глаз.
— Да что же это такое, — пожаловался Иван. — Вечно здесь у вас так — вроде чистое поле, а кто-то или что-то постоянно норовит из-за угла… то есть из-под земли выскочить.
Фома посмотрел на него укоризненно.
— Я же тебе говорил, — произнес он, — что здесь всегда так. Привыкай, рыцарь Иан, привыкай… Иван вздохнул.
— Ладно, — сказал он, — привыкну. А что вот это такое и как мы поедем дальше?
— Правда, — поддержал его Ланселот. — Это что — лес такой странный или забор необычный?
— Ни то, ни другое, — спокойно произнес Фома. — Это просто лабиринт.
Ланселот нахмурился, Иван крякнул.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Слышал когда-то.
— А как же мы проберемся через все эти колючки? — грубо сказал Ланселот. Фома вздохнул.
— Придется пробираться, — сказал он. — Хотя даже эти самые колючки — и те наверняка ядовиты… Когда-то любили устраивать такие штуки, но это колдовство слишком серьезное. Можете гордиться — на любого-всякого такое не устроят, любезные сэры…
— Хорошо, — нетерпеливо сказал Иван, — я буду гордиться. Однако я не вижу здесь хотя бы входа…
— Ага, — сказал Ланселот. — Войдем-то мы как?
— Как войдем?.. — удивился Фома. — Вы что, не видите — во-он тот проем…
Он указал рукой куда-то влево.
— Я не вижу, — озадаченно произнес Иван. — А ты, добрый сэр Ланселот?
— И я тоже ничего не могу рассмотреть, — после паузы признался рыцарь. — Сэр Фома, быть может, тебе просто что-то показалось?..
Не ответив, Фома подъехал прямо к колючим зарослям. Морда его лошади вот-вот готова была ткнуться в зловещие колючки, и Иван хотел было уже предостерегающе крикнуть, недоумевая лишь по поводу такого конского бесстрашия, как вдруг и сама лошадь, и восседавший на ней Фом пропали из глаз.
Иван застыл с раскрытым ртом, не веря собственным глазам.
И тут вдруг прямо из забора появилась половина лошади вместе с Фомою. Стихоплет смотрел сердито.
— Ну что же вы? — крикнул он недовольно. — Теперь видите, куда ехать?
— А-ап, — закрыл рот Иван, любуясь представшей перед его очами картиной: Фома в роли барона Мюнхгаузена, рассевшегося на половине своей кобылы… а вторая половина пошла погулять.
Колючий забор — и из него растет пол-лошади со всадником. Чудеса.
Ланселот издал булькающий звук, а Иван сказал серьезно:
— Теперь мы видим вход, добрый сэр Фома, спасибо.
— Так давайте скорее за мной, — нетерпеливо сказал Фома и снова скрылся из глаз.
Иван подъехал к тому месту, где только что Стихоплет со своим Росинантом нырнули в никуда. Перед его глазами была только неровная поверхность этого проклятого забора, усыпанная колючками, которые вблизи казались особенно неприятными: Ивану почудилось, что они угрожающе шевелятся, а на их кончиках выступили капельки прозрачного густого яда… Больше он ничего не смог разглядеть — никакого входа, хоть ты тресни.