Цивилизаtion

ГНОМ

Несмотря на отсутствие опасности, я так и не смог заснуть, и на следующий день сказал Тыкто, что нужно выставить еще одного караульного, немного сбоку от лагеря, чтобы наблюдать со стороны. На одного человека полагаться было нельзя. Не знаю, что послужило началом моих фобий, возможно, случай в лесу у тайника, а может общая утомленность, но спать я стал очень беспокойно, словно предчувствуя что-то тревожное.

Глава 26

Размечая даты и планируя свои действия на ближайшее будущее, я заметил, что за мной с интересом наблюдает Тыкто. Пользуясь моментом, я решил создать с туземцами единую временную систему координат и объяснил принципы счета дней. Для дикарей был изготовлен календарь, не включавший в себя месяцы или числа. Использовались только дни недели и номера этих самых недель. За время нахождения здесь я старательно высчитывал даты с 28 ноября 2014 года, но понятия не имел, суббота сегодня или среда. Пришлось расписать все числа, и вычислить, что на дворе понедельник.

Получив простейший календарь, я постарался сделать его общедоступным. На бревне я начертил семь цифр, поставил бревно на подставку и каждое утро сдвигал деревяшку–указатель в сторону. Названия вроде «понедельник» были излишне сложны, поэтому мы обходились простым «день один», «день два» и так далее. Имея циклы, можно было усовершенствовать уклад и вводить традиции, чем я незамедлительно и занялся. Помимо составления меню на все дни недели я решил вернуть спортивные игры по воскресениям. На этот раз в состязания должны были быть вовлечены все мужчины окрестных племен старше шестнадцати лет. Таким образом, я устраивал своеобразный смотр войск, заодно радуя общество зрелищами.

Каждое воскресенье был командный гандбол человек на сорок, а каждые десять недель — большой турнир, на который обязательно являлись все. Гандбол проходил по олимпийской системе среди восьми команд по пятнадцать человек в каждой. Две команды были из нашего племени. Их капитаны не играли и принимали участие только в тренировках. Нашу основную «дрим-тим» тренировал, конечно же, Тыкто. Сборную команду из пленных мужчин, которые к этому времени уже основательно обжились, возглавил Бык.

Апачи также выставили две полноценные команды под предводительством Гека и еще одного крепкого воина возрастом за тридцать. Команчи, как самые многочисленные, собрали четыре команды. Одна из них была под предводительством Чука и состояла почти полностью из бывших апачей, еще одну тренировал Ахомит. Две другие были отданы в управление наиболее лояльным к нам воинам, имевшим уважение в племени. Должен был получиться отличный четвертьфинал.

Первые три воскресенья прошли в тренировках — опытные игроки доносили до начинающих правила и минимальный набор тактических приемов. Проводились короткие матчи, в которых была запрещена жесткая игра. Новички постепенно постигали науку, втягиваясь в процесс. Сто двадцать атлетически сложенных мужиков резвились на поле под руководством восьми начальников, каждый из которых подчинялся мне. Надо будет подумать о погонах, – улыбнулся я, глядя на сформировавшуюся армию с выстроенной субординацией.

В день соревнований, пользуясь таким удобным случаем, все приносили товары на обмен. Апачи — кожу и руду, команчи — сырье для веревок, иногда шкуры. В племени Чука не было изобилия, и они не умели делать ничего особенного, уникального. Ничего, что нам интересно было бы выменять. Поэтому я скорее дотировал их едой и использовал труд отданных мне гастарбайтеров. Кроме обмена товарами на высоком уровне, племена начали меняться между собой всякими мелочами: бусами из когтей, хорошо сделанными копьями или стрелами, вяленым мясом. Так, стихийно рядом со стадионом возникла воскресная ярмарка.

Но выходной заканчивался, племена расходились по домам, а я продолжал строить свое каменное жилище. За печью была организована ванная комната, которая, согласно проекту, должна резко повысить комфорт моего проживания в первобытном мире. От реки был прокопан арык, закрытый сверху каменными блоками и снова присыпанный почвой. Вода незаметно втекала в помещение и, проходя вдоль одной из стен, уходила в канализацию. Так решалась проблема и с подачей питьевой воды и с удалением нечистот. Опасаясь, что ко мне в дом будет затекать всякая грязь, я установил для туземцев четкую границу, после которой в реку нельзя было соваться и тем более бросать что-либо. То, что эта речка шла в нижний хэв, меня уже не сильно беспокоило. За пять километров течения должно было произойти какое-то очищение. Хотя сам я в лагере Тыкто воду пить перестал.

Внизу печи был сделан зольник, который отделялся от топки десятком медных прутов. На своеобразной решетке полыхали дрова. Пруты выходили с задней стороны печки и опускались в сделанную из известняковых блоков ванну. Я мог набирать ее, переключая заслонку в проточной воде, а затем сливать воду в канализацию. Из-за небольшого перепада высот, в ванне удалось сделать глубину набора только сантиметров тридцать, но и этого было вполне достаточно.

Когда стены дома были построены еще только на полтора метра, я затопил недоделанную печь и принял первую за полтора года горячую ванну. Моментально раскалившиеся пруты обжигали ноги будто кипятильник. Приходилось постоянно подливать свежую горную воду, чтобы не свариться. Но Боже, что это были за ощущения! Я блаженно плескался, наверное, с час и вылез из бани отмокший и разомлевший, словно яблоко в школьном компоте. Неземное удовольствие моментально омрачила треснувшая печь, которую следовало бы досушить на слабом огне, а не раскочегаривать сразу на полную мощность. Пришлось убить еще неделю на ее перекладку.

Стройка постепенно подходила к концу. Мощные лаги я вмуровал в стены, сделав основу для крыши. К ним плотным слоем прибил толстые доски – сразу не оторвешь. Дом должен быть крепостью, а потолок в нем являлся самым уязвимым местом.

Для защиты от дождя была построена односкатная крыша, которую я покрыл черепицей. Изготовив форму под изделие, напоминавшее в профиль букву «Г», мы начали производство нового керамического продукта. И в результате уложили черепицу на параллельные дощечки так, что она крепко держалась под собственным весом.

Окна были сделаны узкие, как бойницы, сантиметров пятнадцать шириной. Залезть в них было нельзя, а свет все-таки проходил. На случай холодов они закрывались деревянной ставней изнутри.

Неожиданно много времени ушло на дверь. Ее обили медными листами и повесили на простые петли, вмурованные глубоко в камень. Дверь должна была запираться, поэтому изнутри поставили засов, который, впрочем, получалось открыть и снаружи. Для этого требовалось просунуть в маленькую дырочку и провернуть бронзовую палочку в виде уголка. Секрет открывания знал только я, поэтому такая простота замка меня не пугала.

Я сделал себе стол, табурет и кровать. Была середина августа, когда я впервые заснул в собственном доме на своей постели. На этот раз мой сон ничто не тревожило. Я чувствовал себя защищенным.

Начали поспевать колосья. Сделав приличные запасы еды, я переключил племя на сельхозработы. Две недели мы собирали, сушили, молотили и провеивали злаки. После того как зерно было упаковано в большие глиняные горшки, я прикинул, что мы собрали килограммов двести пятьдесят–триста. То есть снова около одного центнера с гектара. У меня мелькнула мысль, что хорошо бы отобрать самые крупные зерна с целью проведения селекции, но, с другой стороны, я склонялся к тому, чтобы на следующий год посеять весь семенной фонд.