Цивилизатор в СССР 1980
Шрифт:
Насчёт всего — как невысокого мнения «Свидетеля» о властях СССР, так и о темпе работы с ним и его сведениями.
И вот сегодня — о методах оперативного прикрытия…
— … Какую дичь вы втираете моему отцу… и он верит. Как же… инфа от КГБ!Вам, о да! Верят конторе глубинного бурения… пока ещё. Испанский стыд, блин!
— Что значит «испанский стыд»? Что вы, Иван, подразумеваете?
— Выражение модное… из будущего. Откуда пошло — не знаю. Суть его — наблюдаю за вашими словами и действиями… да, вашими, а стыдно — мне. Не, Елена Борисовна, я всё понимаю и принимаю необходимость сохранения тайны, как и проведения… — «ребёнок»
— Прощаю… — максимально нейтральным тоном отвечает она ему.
Не буянит, а только насмехается.
И ладно. Видала она всяких. Насмешки она переживёт, лишь бы делал то, что должно.
— Так что насчёт… — он держит паузу.
— Насчёт чего? — улыбается она Ивану. Но выражение его лица и оттенки тона не нравятся ей.
— Даже и не помним, да? Всё с вами ясно. Ничего нового, на самом деле.
— О чём это вы, Иван? — она лихорадочно соображает, что за очередной фокус у «Свидетеля».
— Повторять не буду, наповторялся. Но выводы уже сделал.
Детские губы становятся похожими на маленькое тире… секунду… а затем их левый уголок подёргивается. Тоже секунду. Затем Вяткин отворачивается.
Что за новые фокусы? Чем он недоволен?
— Иван, у вас — взрослый уровень сознания, пусть и в детском теле. Мы признали это. Всё остальное — не в моей компетенции.
«Ребёнок-взрослый» возвращает взгляд на неё. Ставит локти на столик перед диванчиком, сводит руки в замок, опирается на них.
— Как изящно вы выражаетесь, Елена Борисовна… «взрослый уровень сознания». И всё! Даже слов про перенос из будущего не произносите. Полгода, даже больше, как вы знаете обо мне… и всё, что — одного Митрохина в разработку взяли и прищучили… наверное.
— О каком Митрохине вы говорите?
— А. Ю. В. знает.
— Ну так рассказывайте дальше ему… всё, что знаете. Он оценит.
— Ну, рассказал по 1981-й и что? Вы не понимаете, на самом деле? У власти те люди, ну почти те… при которых СССР распался.
— Соберитесь, Иван, Юрий Владимирович будет примерно через полчаса… — ставит она его на место.
Ей порядком надоели его неприятные намёки, капризы и требования. Может, действительно ребёнок с фантастическим, невозможным вывертом, выплеском фантазии и «опережающим развитием», сумевший талантливо запудрить всем головы? Без какого-либо «переноса в прошлое сознания из будущего»? Не должен взрослый человек, понимающий, что на него обратил внимание Председатель КГБ, так себя вести?
— … Я то соберусь. На вас и ваше начальство только надежды, вижу, совсем мало. Всё ещё хуже, чем я думал.
— Но вы же вышли с нами на контакт. Значит, считаете — что не зря?
— Чтобы не видеть всего грядущего, по крайней мере в том же виде, второй раз. Чтобы грустно не усмехаться, внимая убогим призывам в газетах и с экрана. И знать, чего они стоят и что последует в действительности. И не просто пытаться ловить хоть-какие то шансы на личное обогащение… осознавая некоторые, малопонятные сейчас подавляющем у большинству, тенденции. Да, хоть бы развлекусь…
— Звучит довольно цинично.
—
— Что вы вкладываете в термин «личное обогащение»?
— Долгий разговор. Ту или иную вариацию этакого «мелкособственничества», как реально размахнувшееся кооперативное движение «тогда», в конце 80х, полагаю, сейчас власти СССР снова развернут, в попытке ликвидировать все эти товарные «дефициты». Может даже раньше, чем в моём прошлом. Главное, чтобы ошибок тех же не наделали. Что касается лично себя, я бы предпочёл область ИТ.
Это было любопытно. Может, она и зря снова засомневалась в «сознании из будущего». У «ребёнка-взрослого» был какой-то жизненный план? На вторую жизнь…
— Расскажете?
Он притворно вздыхает.
— Снова тоже самое. Вам — всё, мне ничего?
— Как то не по советски это звучит, Иван.
— Елена Борисовна, я получил советский паспорт в 16 лет, осенью 1989-го. Через два года СССР не стало. И всё! Что после — всё стало иное. Вы сами, Елена Борисовна, понимаете вообще, что случилось? Мгновенная, по историческим меркам, и очередная смена общественно-политического и экономического строя в стране. Плюс веяния эпохи цифровизации. Рудиментов советской действительности, конечно, вокруг хватало долгие годы, но они постепенно… растворялись без следа, как кусок сахара в ванне… ветшали, подобно старым домам. Ну какой из меня советский человек? Вы понимаете, что такое — 30 с лишком лет, которые я помню после 1991-го, без СССР? Я думаю насчёт многого по иному. Не так, как вы. Даже я, заставший советское школьное детство в 80-х, мыслю во многих отношениях не так, как сейчас мыслит основная масса населения СССР. Представляете, какие взгляды будут уже у следующего поколения? Та, фактически гражданская, с поднявшей петлюровский флаг, именно поэтому и стала возможна. А на Кавказе азеры с арами уже при СССР резаться начали… это к слову о том, как понятие «советский человек» оказалось больше идеологической фикцией.
«Советские рудименты»… «советский человек — фикция»… Слова царапали душу. Никакой он не фантазёр. Такое то и не каждый антисоветчик, особенно в разговоре с ней и Андроповым, вслух произнесёт. Такое… это надо прожить?
Всё таки «Свидетель»…
— СССР сейчас вокруг нас. Он — в нас! Вы живёте в СССР. И, если предположить… — она делает над собой усилие и выговаривает вслух то, чего даже не хочется произносить: — … предположить, что все ваши слова — правда, то этого пока не случилось. И сейчас — может и не случиться.
— Но один раз это уже всё произошло. Инерция истории — страшная штука! И я именно об этом вам говорю, вот прямо сейчас! О том, что СССР может не стать, я первый раз задумался… ну наверное, где-то в 90-м. И даже тогда, когда я видел всё происходящее, в годы этой… — его перекосило… так называемой «перестройки», не хотел в это верить. А затем… — он фыркнул, щелкнул пальцами обеих рук — … раз, и СССР не стало! Все по нацреспубликами разбежались, никто за СССР сражаться не вышел. Количество перешло в качество. Вот так, Елена Борисовна, вот так!