Cлово президента
Шрифт:
– Японское законодательство, касающееся расследования уголовных преступлений, не такое строгое, как у нас, – добавил Мюррей. – Андреа права. Делать выводы слишком рано, но пока все указывает на то, что это не было запланированным актом. Скорее это походит на действия фанатика. – Мюррей на мгновение замолчал и затем продолжил:
– Если уж предполагать заговор, не следует упускать из виду то обстоятельство, что у Японии было ядерное оружие и в таком случае они вполне могли воспользоваться им.
При этих словах Райану показалось, что даже кофе в его чашке вдруг стал холодным.
Этот труп он нашел под кустом, перенося приставную
Агент подошла к пожарному, держа в руке пластмассовый стаканчик с кофе и мечтая о сигарете – впрочем, об этом нечего было и думать, вокруг было слишком много паров авиационного топлива, помнила она.
– Я только что обнаружил вот это. Странно, что тело оказалось здесь, но…
– Действительно странно. – Агент взяла фотоаппарат и сделала пару снимков. Электронное устройство запечатлеет на каждом кадре точное время съемки. Затем она достала из кармана блокнот и зарисовала расположение трупа, который значился в ее списке под номером четыре. В выделенном ей участке трупов оказалось немного. Она также пометила место пластиковыми вешками и желтой лентой, протянутой между ними, и начала заполнять ярлык.
– Теперь переверните его, – сказала агент пожарному. Они увидели под телом кусок стекла – или прозрачного пластика. Агент сделала еще один снимок и обратила внимание на то, что в видоискателе ситуация выглядит интереснее, чем при взгляде невооруженным глазом. Она подняла голову и заметила брешь, пробитую в мраморной балюстраде. Заинтересовавшись, агент тщательнее осмотрела грунт вокруг трупа и обнаружила множество маленьких металлических предметов, которые час назад приняла за обломки самолета. Тогда они привлекли внимание сотрудника Национального департамента безопасности на транспорте, который беседовал с тем же офицером пожарной службы, что и она, всего минутой раньше. Ей пришлось несколько раз махнуть рукой, чтобы привлечь внимание следователя этого департамента.
– Что там у вас? – спросил следователь, протирая очки платком.
– Посмотрите на рубашку. – Агент показала на обезглавленный труп.
– Кто-то из экипажа, – произнес сотрудник департамента, надев очки. – Возможно, один из пилотов. А это что? – На этот раз он указал на рубашку.
В действиях агентов появилась теперь особая осторожность. Они склонились над трупом. В белой форменной рубашке, чуть правее кармана, виднелось отверстие, окруженное красным пятном. Агент ФБР направила на него луч фонарика, и стало ясно, что пятно высохло. Сейчас было около семи градусов ниже нуля. При ударе тело пилота выбросило из теплой кабины почти мгновенно, и оно оказалось в холодном воздухе ночи. Кровь на обрубке шеи замерзла и напоминала какой-то жуткий пурпурно-красный шербет, а вот кровавое пятно на рубашке, заметила агент ФБР, было сухим и потому не замерзло.
– Проследите, чтобы никто не прикасался к телу, – сказала агент пожарному. Подобно большинству агентов ФБР, раньше она служила в полиции. Лицо женщины побледнело от холода.
– Это ваше первое расследование авиакатастрофы? – спросил сотрудник департамента, ошибочно истолковав причину ее бледности.
– Да, – кивнула она, – но расследованием убийств мне приходилось заниматься и раньше. – Она включила свою портативную рацию и вызвала старшего агента. Здесь необходимо было участие судебно-медицинского эксперта и самый тщательный осмотр окружающей местности.
Телеграммы с выражением соболезнования приходили от всех правительств мира. В большинстве своем они были длинными и прочитать требовалось каждую – по крайней мере каждую из тех, что были от стран, играющих заметную роль на мировой арене. С визитом японского премьер-министра придется подождать.
– Министры внутренних дел и торговли вернулись в Вашингтон и готовы принять участие в заседании кабинета министров вместе со всеми заместителями, – сообщил ван Дамм Райану, который перелистывал полученные телеграммы, пытаясь читать и слушать одновременно. – Заместители членов Объединенного комитета начальников штабов вместе с главнокомандующими родами войск собрались для обсуждения проблемы национальной безопасности.
– Есть ли угроза безопасности страны? – спросил Джек, не поднимая головы. До вчерашнего дня он был советником по национальной безопасности у президента Дарлинга, и ему казалось маловероятным, что международная ситуация могла резко измениться за последние сутки.
– Нет, – ответил Скотт Адлер.
– В Вашингтоне все тихо, – произнес Мюррей. – По радио и телевидению мы обратились с просьбой к жителям не покидать домов без неотложной необходимости. Подразделения национальной гвардии округа Колумбия выведены на улицы. Нам нужны люди для работы на Капитолийском холме, а национальная гвардия округа Колумбия состоит из военной полиции первой очереди резерва. Они могут принести немалую пользу. К тому же пожарные, должно быть, изнемогают от усталости.
– Сколько времени потребуется на расследование? Нам нужна надежная информация, – подчеркнул президент.
– Трудно сказать, Джек…, извините, господин…
– Сколько лет мы знаем друг друга, Дэн? – Райан оторвался от телеграммы бельгийского правительства и поднял голову. – Я ведь не Господь Бог, верно? Если время от времени ты будешь обращаться ко мне по имени, тебя не расстреляют за это.
На лице Мюррея появилась улыбка.
– О'кей. Трудно делать предположения при расследовании такого крупного дела.
Может повезти, и все сразу станет ясным, но рано или поздно мы получим результаты, – пообещал Дэн. – Там работают наши лучшие следователи.
– Что я скажу средствам массовой информации? – Джек потер глаза, уже уставшие от чтения. Может быть, Кэти права. Пожалуй, ему и впрямь нужны очки. Перед Райаном лежало расписание его утренних выступлений перед камерами телевизионных компаний, выбранных жеребьевкой. Си-эн-эн – в 7.08, Си-би-эс – в 7.20, Эн-би-си – в 7.37, Эй-би-си – в 7.50 и «Фоке» – в 8.08. Все телевизионные интервью будут проводиться здесь, в Белом доме, в зале Рузвельта, где уже установлены камеры. Кто-то принял решение, что делать официальное обращение к стране слишком трудно для него и не соответствует существующей обстановке. Сначала надо получить надежную информацию и лишь затем можно обратиться к народу. А пока лучше всего спокойно, с чувством собственного достоинства и, самое главное, задушевно поговорить с людьми, пока они читают утренние газеты и пьют кофе.