Coda in crescendo
Шрифт:
А потом плотное качающееся желе ударило ее по коленям и ладоням, и, пребывая на грани сознания, она увидела торчащую над дальним лесом скалу, высокий замок на ее вершине и — рядом с собой — убогие деревянные лачуги, сгрудившиеся вокруг небольшой грязной площади. Площадь заполняли люди, молча смотрящие на нее. Подождите, я сейчас, попыталась сказать она, но язык не слушался. Только удержись, только не отключайся, только не потеряй картинку, заклинала она себя, но сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, и земля под ногами и коленями казалась ватой, с трудом удерживающей на себе и готовой в любой момент прорваться и расступиться. Она помнит, с ней такое уже случалось —
Держись. Держись. Не теряй сознание! Чьи-то руки подхватили ее, перевернули на спину, и перед глазами оказалось синее небо с блеклыми облаками, а условно-твердая поверхность из-под коленей переместилось под спину. Сердце потихоньку успокаивалось, мир казался всё более устойчивым. Несколько минут — или часов, время утратило смысл — спустя Фуоко все-таки решилась опробовать тело. Рука мотнулась неожиданно легко — и угодила во что-то упругое. Тихо охнул от боли мужской голос. Так, попытка не засчитана. Хорошо бы обошлось без жертв… Нужно полежать еще немного.
— Дыши глубже, атара, — сказал мужской голос на катару, и девушка удивилась отдаленным уголком сознания: почему катару? — Сейчас все пройдет.
— Я в порядке… — пробормотала Фуоко, с трудом вспоминая нужные слова на том же языке и не делая больше попыток двигаться. — Где… я?
В ответ голос выдал тираду на катару, в которой девушка не поняла ни слова. Скосив глаза — здесь она видела обоими! — она обнаружила совсем рядом бритого наголо молодого мужчину. Тот широко улыбался, однако из-за трех отсутствующих зубов улыбка выходила жутковатой. Ладно, попробуем подыграть и не бояться.
— Я плохо говорю на катару, — сказала Фуоко, стараясь как можно тщательнее контролировать голос. — Я не понимаю. Говори медленно и просто, атара.
Тоны удавались ей плохо, и регистр она использовала фамильярный, не подходящий к ситуации первого знакомства. Мужик, однако, не только понял ее, но и не обиделся. Действительно, чего взять с иностранки?
— Я не знаю, где мы, дэйя, — сказал он на кваре. — Для определенности я называю это место Коодо. В мифологии Миндаллы — посмертный и потусторонний мир. По-моему, неплохое имечко для нашей ситуации.
— Вы говорите на кваре? А откуда вы знаете, что я из Кайтара? — спросила Фуоко, снова пытаясь пошевелить рукой. На сей раз вышло много лучше.
— Акцент характерный, — пояснил мужик. — Как вы себя чувствуете, дэйя?
— Не знаю… — девушка попробовала сесть, и, для разнообразия, у нее получилось. — Вроде бы уже легче.
Она опустила глаза и обнаружила, что ниже пояса плотно обернута цветастой узкой юбкой, зафиксированной на талии узорно-золотым поясом, а вот выше — совершенно голая. А рядом — незнакомый мужик. Да и пофиг. И она в Хёнконе к наготе привыкла, и мужик на нее уже вдосталь насмотрелся. Стоп! Когда она в прошлый раз попала в "библиотеку", неведомая сила одела ее точно так же. И… точно! Картинка-реконструкция видения Мэя! Она вскинула руку над головой. Нет, двойная корона там, к счастью, не ощущалась. И то спасибо. Однако незнакомое ощущение теплой мягкости на голове не пропало. Ощупав ее, девушка с изумлением поняла, что носит покрытый платком парик поверх такой же бритой башки, что и у мужика. Парик, кажется, состоял из сплошных прямых линий. Стоп, нет. Потом с внешностью разберемся и, желательно, перед зеркалом, если здесь такие водятся.
Фуоко поморгала и огляделась по сторонам. Видение исчезать не собиралось. Покосившиеся деревянные домики даже без печных труб (топят по-черному?), слепые окошки,
И еще странные пятна, испещряющие лес и скалу с замком: черные, курящиеся дымом, словно гигантские воронки от снарядов. В предыдущих видениях ничего подобного она не замечала.
— Можете идти, дэйя? — напряженно осведомился мужчина. — Нужно уходить и прятаться, и побыстрее. Если нас поймают солдаты, придется плохо.
— Солдаты? — переспросила Фуоко. Она поерзала ягодицами по земле. Та больше не казалась зыбкой и ненадежной. Девушка попыталась встать — и чуть не грохнулась обратно, поскольку обертывающая ноги тесная ткань не давала толком шевелиться. Мужчина поддержал ее под локоть, и она потихоньку обрела равновесие.
— Шевелитесь, дэйя Деллавита, — нетерпеливо сказал неизвестный помощник. — Быстрее!
— Кто вы такой… атара? — ошарашенно спросила Фуоко, осматривая его. Странная одежда: бедра обернуты плотной набедренной повязкой, на плечи наброшен большой отрез полупрозрачной ткани с прорезью для головы, сшитый под мышками. Поверх ткани талию охватывал пестрый с золотыми нитями пояс, на котором в прозрачных, словно стеклянных ножнах висел ярко светящийся длинный прямой меч с позолоченной рукоятью. Конец ножен почти волочился по земле.
— Меня зовут Юно, — мужик нетерпеливо оглянулся по сторонам. — Юно Юнару, дэйя Фуоко. Я узнал тебя. Суоко-атара о тебе рассказывала, ты среди паладаров знаменитость, и твой куратор Таня Каварова — моя знакомая. Но ты меня не знаешь. Уходим, быстрее, все объяснения потом!
Фуоко еще раз озадаченно оглядела его с головы до ног. С одной стороны, если он связан с паладарами и знает Таню, доверять ему можно. С другой — как он вообще сюда попал?..
Юно! Тот самый Юно Юнару, чье тело они с Кирисом забирали у "Кобры" меньше двух суток назад? И Суоко — та самая паладарша, что на коленях просила о помощи? Значит, верна гипотеза о переносе сознаний на другой носитель, они с Кирисом не исключение, и люди и в самом деле не погибают! Ой-ё, как интересно!
— Хорошо, идем, — решительно согласилась она. — Только, дэй Юнару, дэйя Суоко…
Мужчина не дал ей договорит. Ухватив за руку, он потащил девушку к окраине площади сквозь толпу, медленно, во сне, расступавшуюся перед ним. Их сандалии постукивали по твердой земле. Фуоко семенила следом, стараясь не спотыкаться на каждом шагу. Узкая юбка ужасно мешала идти — чем бы ее разрезать хотя бы до колена? Может, его мечом? Но каких солдат так боится?
Ответ на свой вопрос она получила немедленно. Они не успели покинуть площадь. Люди перед ними вдруг отхлынули в стороны, и навстречу чеканным шагом вышел десяток солдат, словно срисованных со средневековой картинки: в грубых железных кольчугах и кожаных штанах, в кольчужных же капюшонах (как-то они называются по-умному, но сейчас не вспомнить) и грубых кожаных сапогах. В руках они держали копья, чьи острия немедленно уставились в грудь Фуоко и Юно, замерших на месте.