Цой жив еще
Шрифт:
– Удачи. И... Цой, ты точно никого не убил?
– Нет.
– Хорошо. Найди того, кто расскажет больше. Важно понять степень угрозы.
– Угу, - искатель посмотрел вслед девушке, исчезнувшей в темноте, умолчав о том, что Обелиск открылся ему. Вспомнил, как его принял Ван Каспер и не хотел повторения истории. Разберется самостоятельно, а уже после расскажет о том, что узнал.
Выбравшись из укрытия, осмотрелся и принюхался - на зеркальной глади под биолюминесцентными джунглями вновь проступили валуны панцирей, но никаких мыслей не возникло. Вдыхал глубже, сначала носом, следом и ртом - ничего. Выбрал тоннель, идущий в сторону, где скрылась незнакомка, и отправился в путь. Проходя у линии
Яркость нитей света, вьющихся вдоль тоннеля, усилилась вновь. Искатель почти забыл, каково это ощущать дуновение ветра - воздух здесь любил покой. Не видать ни Солнца, ни Луны, по положению которых научился определять примерное время. Бездумно следовал вдоль нитей, когда резкий запах, ударивший в нос, заставил остановиться. Еще бы чуть-чуть и провалился в бездну. С едва отличимой улыбкой человек принял возвращение Матери; убивать не стремится, понял Цой, осталось узнать, чего хочет. Точно не знает, что он оживет. Глядя в пропасть принял решение сберечь эту тайну, и мысленно передал привет Оену со словами: «Не сегодня».
По правую руку, куда уходил путь, под полукруглым отвесом располагалась вереница монолитных столов самой разной длины и ширины, ко многим из них с высоты, сокрытой темнотой, тянулись изломленные спицы и над каждым, подобно изогнутому хвосту скорпиона, нависали крюки, концы которых образовывали светящиеся сферы, удерживаемые ростками корней. Светились далеко не все; некоторые угасли, давно изжив себя.
Проходя у изголовий столов, касался их пальцами: одни обшарпаны, поверхность других девственна ровная, но каждая имела причудливые канавки линий, чье предназначение осталось загадкой. Мать не желала делиться знаниями. Проведя рукой по очередному монолиту, ненароком оживил невидимый механизм и сбоку от стола выступил рычаг. Цой одернул руку и несколько минут оставался неподвижным, не сводя глаз со стержня. Дотронулся - ничего. Чуть потянул на себя и тот послушно выскользнул из паза. Искатель спутал жезл с роллом, только с локоть длиной, но с такими же тупыми концами. Человек с легкостью держал темный стержень в руке; почти невесомый и идеальный в обхвате. Детально изучив, заметил три кольца, расположенные точно посередине, на почти не отличимом расстоянии друг от друга. Выставив жезл перед собой, дотронулся верхнего кольца, оно чуть шевельнулось, готовое прокрутиться.
Улыбка первооткрывателя легла на лицо искателя. Затаив дыхание, надавил сильнее, и кольцо поддалось приятным пощелкиванием, а после, тупой конец жезла вырос в копье, которое вспороло ладони и пронзило искателя насквозь. Он вдохнул от испуга и только тогда ощутил ужасающее чувство тревоги, пустившее мороз по коже. Кряхтя, Цой пропихивал копье внутрь себя, желая добраться до кольца - лезвие впивалось в руки, пуская по ним щупальце крови, - а когда удалось, оттянул его назад, и оружие приняло привычную форму безобидного жезла.
Раны в брюхе и ладонях кровоточили; запахи поспевали к искателю со всех сторон, и каждый вел туда, где он сможет залечить ранения, но дыры быстро затянулись, оставив после себя лишь кровоподтеки. Тогда отступили и запахи, а затем ударили вновь: окутали смердящие пятна. Цой пережил шок, - это Мать удивилась чудесному исцелению.
Но настоящее потрясение испытал человек.
Ты был здесь кгд-то. Рнше.
Жезл выскользнул из рук, звякнув о поверхность, а ошарашенный Цой плавал взглядом по пустоте в поисках ответов. Давно открестился от поисков прошлого, но никогда бы не подумал, что бывал внутри Обелиска. Может, не правильно понял?..
– Что ты сказала?
Тишина.
– Отвечай!
– искатель
Ответа не последовало. Явно что-то скрывает, размышлял искатель над поведением Матери. Почему показала, как устроена жижа и не рассказала ничего о тех, кто заточил ее в огромном бутыле гона.
От мыслей оторвали звуки, походившие на людские голоса и крики. За спиной, там, где чуть не сгинул, загорались мутные пятна огней, выстраиваясь в две ровные линии. На отвесной стене, ведущей в пропасть, прорезались линии света и указав на плоские платформы, уходящие вниз.
Цой вдохнул поток сил, невидимых глазу и почувствовал себя бодрее. Заткнул жезл за ремень и побежал по следам усиливающегося запаха. Перепрыгивал с платформы на платформу, уверенный в том, что Мать ведет его к огонькам. Последняя плита обрывалась метрах в пятидесяти от силуэтов в плащах, что держали в руках такие же жезлы, концы которых светились хилым свечением.
Плащи отбивали босыми ногами боевой ритм, когда из-под помоста, где притаился искатель, пулей выскочила фигура в балахоне. Бежала и двигалась так быстро, что руки и ноги двоились: Цой тотчас узнал в ней человечка, изображенного на столбиках с четырьмя руками и ногами. Следом за мельтешившей фигурой по узкому оврагу неслось целое стадо невиданных прежде зверей.
Балахон быстро приближался к последним огням, и ор плащей нарастал, взывая его к финальному рывку: он прыгнул, и небольшая площадка под ногами провалилась - в нее и угодила часть бездумно несущегося стада. Балахон неудачно приземлился на другой стороне и пронзительно вереща, волочил за собой переломанную ногу.
Плащи расплывчатыми тенями соскальзывали вниз: какие-то на выручку, другие, преобразовав светящиеся жезлы в дротики и копья, метали их в образовавшуюся нишу, откуда доносились предсмертные крики боли попавших в капкан.
Звери, не попавшие в ловушку, шаркая когтями, повернули назад, спасая собственные шкуры. Одна из худощавых тварей с плоской, как тарелка мордой, балансируя длиннющим окостенелым хвостом, вскарабкалась и бежала прямо по стене в сторону искателя.
Выхватив взглядом небольшой тоннель, Цой пустился в бега. Когти цокали совсем близко; человек против воли представлял, как они вонзаются в плоть и разрывают на куски. Линии света обрывались, впереди - очередной провал. Цой выпустил пыльцу, ускорился и у самого края оттолкнулся в никуда что было сил. Грудью врезался в выступ, пытался ухватиться цепкими когтями беса, но тщетно. Со скрежетом искателя тащило вниз. Пролетел несколько метров и шлепнулся ничком. Тело ломило; языком провел по деснам; удар выбил несколько зубов. Во рту булькала кровь, и струйки слюны с металлическим запахом тянулись к земле.
Перевернулся, пытаясь отдышаться, и перед глазами выросли узкие очертания плаща. Бледная тощая рука скинула капюшон: девочка, на вид не больше пятнадцати, с причудливо забранными волосами. Цой лежал неподвижно, пока она приближалась осторожными шажками, а затем присела подле него и с опаской приподняла лоскуты бесьей шкуры - то немногое, что осталось от одежды искателя. Рассматривала их, придерживая кончиками пальцев, точно чумные.
Залепетала что-то невнятное и еще более неразборчиво жестикулировала. Поначалу Цой растерялся от обилия слов, значений которых не понимал. Говорила быстро; искатель едва успевал уловить движение губ, но понять так ничего и не смог, и ребенок, заметив замешательство недалекого собеседника, попытался объяснить популярно, на пальцах, попутно что-то приговаривая. Перебирала пальцами над рукой, изображая бег, кулаком стукнула в грудь, затем указательным пальцем покрутила над уже открытой ладонью, а потом кулаком пристукнула по ней же. И ждала. Какие-то слова и движения казались знакомыми, но не более; суть их осталась непостижимой.