Crime story № 3 (сборник)
Шрифт:
Впрочем, мама все равно полагает, что отец ее, Лену, балует (будто дефицитные «Мишки» на завтрак и йогурты из только что открывшегося дорогущего «Данона» на Тверской такое уж баловство). И мрачно пророчит: «Вот погоди: исполнится ей пятнадцать, переходный возраст начнется – она нам такое устроит!» И тон-то зловещий, и лицо не хуже, чем у Кассандры. Так и хочется показать родакам «бэмс» досрочно. По предварительному, так сказать, заказу, не дожидаясь зловещих пятнадцати. Травки, что ли, купить – у них в школе, говорят, старшеклассники продают? Или водки напиться?..
Но
А за вечно не мытыми окнами музыкалки – совсем другая, яркая и опасная жизнь. То танки ползут чуть ли не по соседней улице – это путч 1993 года. То Белый дом обстреливают, это уже в 1996-м, – и тоже все рядом, в школе оконные стекла дрожат… И одеваться народ стал ярче, и симпатичные кооперативные кафешки одна за одной появляются. Все заманчивее витрины, все более интригующие вывески…
Подле одной такой, свежепоявившейся, «Ресторан семейной кухни „Аист“, Леночкина жизнь и изменилась. Всего-то и стоило – в нужный момент притормозить возле таблички с меню.
Ее, по новой моде, выставили прямо на улицу – видно, для того, чтобы народ с ходу врубался, что «пицца „Ла Гротта“ со свежей рукколой в шапке из пармезана» за целых пятнадцать американских долларов ему не по зубам, и пушистых ковров на входе почем зря не топтал.
«Руккола… Что это, интересно, такое? – гадала голодная Леночка. – Хоть бы одним глазком взглянуть!»
Как не мечтать о диковинной пицце, если сегодняшний обед в столовке оказался особенно тощим, а у нее еще специальность и свидание с Витькой из параллельного класса, а Витька хоть и прикольный, но, как и сама Лена, «из интеллигентной семьи». То есть даже булочками не накормит.
«Вот так и умирают с голоду!» – стоя перед аппетитным меню, страдала Леночка. И вдруг услышала:
– Любишь рукколу?
Голос – мужской, взрослый, бархатный… Лена обернулась – и тут же поняла, что ее жизнь кончена. Бесповоротно и безвозвратно. Потому что никого, даже отдаленно похожего на обратившегося к ней парня, она не встречала еще никогда…
Как так получается? Вроде бы один из миллиардов проживающих на планете существ мужского пола. Кожаная куртка, кроссовки, джинсы, в меру щетинистый, глаза голубые, волосы светлые… Типовой персонаж. Но только вдруг понимаешь: он и есть та самая вторая половинка, которая так долго искала тебя по всей бесконечной планете…
– Я Вадим. – Он протянул ей сильную и прохладную руку.
А Леночка вдруг вспомнила папины наставления: «Доченька, я тебя заклинаю: пожалуйста, никогда не знакомься на улице! Сейчас такое опасное время!»
И аккуратно вложила свою ладошку в руку Вадима:
– Лена.
…А дальше все полетело стремительно и лихо, вполне в духе сумасшедшей, непредсказуемой эпохи. Тем же вечером они с Вадимом впервые поцеловались. Через неделю последовала корзина роз и объяснение в любви. А через месяц покончили и с самым сокровенным, тем, что папа именовал «девичьей честью». Только вот пиццу с рукколой она так и не попробовала…
Родители – мама и папа чуть не впервые в жизни выступали в едином порыве – были от ее любви в шоке.
– Как ты не видишь! – восклицала мама. – Этот Вадим – он же порочный до мозга костей! У него даже в глазах – сплошное блядство!
– А тебе – только шестнадцать! – вторил папа. – Ты еще и в людях-то не разбираешься!
Но Лена не сомневалась: родители просто злобствуют. Или по меньшей мере не понимают. Да разве сравнится ее Вадим со школьным приятелем Витькой или даже с гением Женькой Котиковым?! Те – дети, прыщавые, примитивные, скучные. А Вадим – взрослый, независимый, он пишет для нее стихи, посвящает баллады и называет юную подружку не иначе как своей музой. И, главное, он ее любит!!!
Так что теперь уж точно стало не до «Гран-при». Да и школа с ее примитивом вдруг показалась такой скучищей! Готовить Вадиму завтраки и то интересней. А уж когда он ее на взрослые тусовки берет и представляет своей невестой – так вообще полный кайф!
Ну а в выпускном классе с Леной случилось то, что частенько бывало с невестами. Особенно во времена, когда презики продавались только в аптеках, да и то кондовые, производства Баковской фабрики – такая уж гадость! Вот Лена и понадеялась, что все меры примет Вадим. А он – на то, что у подруги «безопасные дни». Так что очень скоро пойти в аптеку все же пришлось, но теперь уже в дорогую, валютную. Потому что модная диковинка под названием «тест на беременность» продавалась только там.
Лена с помощью англо-русского словаря перевела инструкцию и уже через десять минут триумфально предъявила Вадиму две «положительные» полосочки.
– И что это значит? – подозрительно спросил жених.
– Как что? – развеселилась невеста. – Что и следовало ожидать: залетели!
– Да ладно… – обалдело пробормотал Вадим. – Эта штука, наверно, брешет…
– Посмела б она за такие-то деньги брехать! – хмыкнула Лена.
Ей в отличие от Вадима было спокойно и даже весело: у них появится сынок! С такими же, как у любимого, голубыми глазами и милой складочкой вокруг пухлых губ!
– Черт, вот некстати, – продолжал хмуриться Вадим. – И с баблом, как назло, сейчас беда.
– А зачем бабло? – не поняла Лена. – На апельсины? Так их мне и предки купят, а рожать вроде пока бесплатно можно.
– Ты что, совсем дура? – ощетинился Вадим, причем зашипел так яростно, что подруга аж отступила: – Ты чего мне навязать хочешь?!
– Навязать? Я?!
– Собралась, что ли, выродка оставлять?!
– Как ты сказал? – опешила Леночка.
– Выродка! Отродье! – заорал Вадим – изо рта противно брызгала слюна. – Так оставляй, если хочешь! Только учти: я здесь ни при чем. Твой ребенок – твои и проблемы.