Цугцванг
Шрифт:
— Да.
— После отца?
— Да.
— После того, как он принудил его проводить с ней время?
— Да.
— И тебя что-то удивляет?
— Нет, — устало выдыхаю, сажусь на стул рядом и тру глаза ладонями, — Он мне все рассказал, так что не удивляет. Сложно общаться с женщиной, которую ты любишь…
— Еще раз. Он ее не любит.
— Я что-то сильно сомневаюсь.
— Зря, — Лекс берет ложку в руку и отправляет первую в рот, а через миг расширяет глаза, — Черт! Очень вкусно, как в детстве!
—
— О чем это мы?
— О твоем детстве.
— Ах да, о Максе и Лилиане…
Заговорщически подмигивает, на что я закатываю глаза.
«Черт, не удалось соскочить…»
— Ее предательство было воистину фантастическим. Амелия, она ушла от него не просто к кому-то, а к его отцу. Как ты думаешь, сильный отпечаток это оставит на тебе?
— Сильный, но это не значит, что он перестанет ее любить. Я видела его глаза и…он так о ней говорил. Когда орал всю эту грязь про офис, он сказал «люблю» в настоящем времени. «Женщина, которую я люблю».
— Он привык так говорить и думать, но я вижу, что все изменилось.
Замираю. Смотрю на него, как на придурка, а тот усмехается.
— Не веришь?
— Нет.
— Могу доказать, хочешь?
— Как? Позвонишь и спросишь у него?
— О нет, так он ничего не скажет точно. По-другому. Так как? Хочешь?
Фыркаю и отворачиваюсь, потому что, черт возьми, хочу! Но никогда не произнесу это в слух. Лекс посмеивается, после выуживает из кармана телефон и пару раз кивает.
— Раз нет, то я просто позвоню. Так жа-а-алко, правда, что у меня сломан телефон, и я могу звонить исключительно по громкой связи…
Я резко перевожу на него взгляд, но не успеваю ничего сказать, так как слышу гудки. Мобильный лежит на столе, как Ящик Пандоры, а сама "Пандора" уплетает борщ, аж за щеками трещит. Спокойный, но с улыбочкой, жаль я совершенно ему не вторю: сердце часто-часто бьется, ладошки потеют, а под ложечкой сосет. Короче, от спокойствия я далека, как от Китая…
— Почему ты не брал трубку?! — без приветствия грубо рычит Макс, Лекс же улыбается.
— Я же написал, что все нормально, а так был занят.
— Издеваешься?! Подожди.
Слышу, как он быстро куда-то идет, Лекс же смакует этот момент, отправляя еще одну ложку в рот. Наконец звуки вокруг стихают, словно он зашел куда-то, где их быть не должно, и Макс шумно выдыхает.
— Ну. Говори.
— Что ты хочешь услышать? — ангельски пропевает, окончательно доводя брата до белого каления.
— Ты знаешь, что я хочу услышать! Что она делает?! Ничего не планирует?!
— Вроде нет. Ходила в магазин. Извини, я спалил твою аферу с постельным бельем.
На другом конце провода молчание, Лекс же только этого, кажется, и ждал. Он отгибается на спинку стула, прикрывает глаза и считает до трех. Раз. Два. Три. Указывает рукой на телефон, из которого в этот самый миг громыхает:
— ТЫ ЧТО ХОДИЛ С НЕЙ?!
— А-га. Перед этим я ее прокатил по МКАДу. Знаешь, возьми Бугатти, девчонка в восторге будет…
— Ты…МНЕ ПРИХОДИЛИ СООБЩЕНИЯ ИЗ МАГАЗИНОВ!
— Карта же твоя — логично.
— СУКА, НЕ БЕСИ МЕНЯ! В списке был магазин нижнего белья!
— А, ну да. Она забегала.
— Ты ходил с ней?! — тихое рычание, на которое Лекс коротко смеется.
— Ну да, я же частый посетитель. Только и делаю…
— ДА ИЛИ НЕТ?!
— Сам как думаешь?
— Где ты?!
— На кухне. Ем борщ. Она круто готовит…
— Твою…
Гудки. Лекс победно улыбается, после смотрит на меня и кивает, снова берясь за ложку, но я его немного так обламываю.
— И что это должно было доказать?
— Ну ты балда…вроде же умная!
— В смысле?!
— Он тебя ревнует. Дико. При том ко всем подряд, даже ко мне, хотя знает, что ты не мой типаж. Прости, ты хоть и очень красивая, но я предпочитаю женщин более спокойных и податливых…
— Безропотных проще говоря?
— Покорных. Уж точно не таких сумасбродных и сумасшедших, как ты…
— Зачем вы поменялись местами? — вдруг спрашиваю то, что хотела спросить давно, — Я имею ввиду…
— Я понял, что ты имела ввиду. Я люблю БДСМ, Макс ненавидит. Зачем? Он хотел сохранить дистанцию, в этом плане нет ничего лучше, чем БДСМ. Это всегда договор и четкие следования границ.
— У него плохо получалось. Мы почти никогда не…
Краснею от внезапно напавшего на меня откровения, за которым Лекс наблюдает с улыбкой.
— Застеснялась, малышка?
— Не знаю зачем вообще начала…
— Не беспокойся, я все равно знаю, что вы не следовали правилам.
— Ну конечно… — ядовито цыкаю, но тут же меня твердо одергивают.
— Не потому что он рассказывал или показывал, а потому что я слишком хорошо знаю своего брата. Задолго до того, как вы переспали, я понял, что кое что изменилось. Кстати, если тебе так интересно, никакого видео с сексом и лишением девственности не было.
— Не ври.
— Считаешь меня лжецом?
— Я видела его своими глазами, так что теперь да. Считаю.
— Не знаю, что ты видела, но все, что он показал, как ты сидишь у него на коленях и раздеваешься, потом видео оборвалось. Макс сказал, что у него телефон сел, но это треп. Он просто не хотел, чтобы кто-то видел тебя.
— Ага…
— Понимаю, что не веришь, но это правда. Мы так и не увидели ни одного видео, кроме того куска, потому что он отказался присылать. Нужны доказательства? Выгляни во двор. Помнишь же цвет Астона Мартина, и где мы парковались?