Цунами
Шрифт:
Тут всегда можно заявить: мы солдаты. Действуем по приказу. Дайте приказ – мы тогда и руками, и ногами за! Ещё хуже, если противостояние примет активные формы. Тогда вынимать палки из колёс придётся пачками. Административные неприятности и отстранение от работы – самый слабый сценарий этой оперы. Парадокс заключается в том, что может быть создана полная иллюзия активной работы. Будут тратиться средства, туда-сюда будут летать депеши и доклады… Имеем для этого сотни прецедентов. Но ни на миллиметр мы не приблизимся к решению главной задачи: как спасти наибольшее число людей, как максимально смягчить последствия возможной катастрофы? Готова сработать ещё одна западня. Это «свободные» СМИ. Вы понимаете, что будет на первых страницах всех (!) газет, на экранах телевизоров, на радио и ещё чёрт знает на чём?
В дверь позвонили. На пороге стоял расстроенный Сергей. Мы с Гришей совершенно забыли о встрече и заставили парня лишних сорок минут проторчать в машине. Квартиру Анатолия Михайловича, хоть ему (по его словам) и не хотелось, он вычислил по радио с помощью оперативных дежурных: своего и в РЦ.
Рыбаков в который раз продемонстрировал умение находить верное решение в любой ситуации. Сергей был насильно введён в квартиру. Накормлен пельменями. Причём керамическая кружка с холодным пивом, предусмотрительно поданная к ужину, начисто сгладила и обиду, и недоразумение. А так как пиво мы пили на кухне всей компанией, то мир снизошёл с небес и воцарился в доме. Голову даю наотрез, что у них в «конторе» старшие лейтенанты с полковниками на кухне пиво не пьют!
Отвезли домой старшего научного сотрудника Гришу и мигом домчались до «виллы». Сергей удалился улаживать свои дела, а я сел за письменный стол и положил перед собой чистый лист бумаги. Подошла пора подведения первых итогов.
Лист я разделил чертой пополам по вертикали. Итак, что мы имеем? Запишем в левую часть всё, что известно или понятно:
1. Факты катастроф в 1973, 1974, 1975 и 1976 годах.
2. Гипотеза, объясняющая механизм происшедшего.
3. Рассказ очевидца.
В правую часть внесём всё, что неясно, вызывает вопросы или требует действий:
1. Возможно, найден ответ на собственный вопрос о «старте» выброса. Но требует подтверждения.
2. Что за странная комиссия из Москвы работала на шахте в 1980 году? Где искать отчёт о её работе?
3. Кто может подтвердить факт затопления шахты? Слух об этом существует, кажется, только с подачи «москвичей».
4. Гриша обещал подготовить геологический обзор и дать структуру разломов у Южношахтинска.
5. Забыли попросить у Козлова схему «Первомайскойбис» и данные по выработанным объёмам. Для подсчёта количественных показателей выброса.
6. По линии ФСБ запросить из архивов Росгидромета метеообстановку на дату аварии и последующие два дня. Для расчёта токсических параметров по полигонной методике.
7. Завтра же позвонить Горбаню и попросить разыскать схему разведочных скважин по Ростовской области.
8. Надо узнать у Гриши, какая лаборатория в Ростове сможет сделать хроматографический анализ газовых проб. И сколько будет стоить один анализ.
9. Рыбакова попросить, чтобы срочно прислали из ВНИИ ГОЧС или Института физики Земли РАН данные сейсмики района за 1973–1976 годы.
Итого: 3:9 не в нашу пользу.
В дверь постучали. На моё недовольное «да» в комнату протиснулся Сергей с листом бумаги в руках.
– Присаживайся, – предложил я ему, указав на диван. – Что нового? Что за известия ты принёс в трепетной длани?
– Я доложил результаты сегодняшней поездки своему начальнику отдела. Он у нас мужик с понятием. Считает, что всё идёт как надо. Передал вам адреса и телефоны. Те, о которых вы спрашивали. Простите, сразу забыл отдать. Интересовался, не нужно ли чем помочь в оперативном плане.
– Нужно. Именно в оперативном. В архиве ГМЦ требуется срочно разыскать все подробности дня катастрофы и двух последующих дней: давление, температура, влажность, направление и скорость ветра. Дальше – перелопатить все возможные источники информации и выяснить, что за комиссия из Москвы работала тут в восьмидесятом. Вполне возможно, что по заданию или с ведома вашей конторы.
– Прошу прощения, – вставил Сергей. – Можно я всё это запишу на бумаге? Сами понимаете, в данной области я, так сказать, профан. С непривычки «въехать» трудно. Я сейчас всё продиктую по телефону своим, но боюсь напутать.
– Валяй, записывай.
Я подал ему бумагу и ручку. А сам раскрыл переданный Сергеем лист с адресами.
Глава 6
Вот они – «прочие данные», которые я не просил! Аккуратная страничка с текстом, отпечатанным на лазерном принтере:
Несветайлова Алла Васильевна. Девичья фамилия Бойко. 1964 г. рождения.
Место рождения – г. Одесса, Украинская ССР.
Работает завкафедрой госуниверситета, г. Ростов-на-Дону.
Проживает по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Журавлева, 26, кв. 8.
Телефоны: рабочий – 87–12–09, домашний – 83–41–34.
Семья:
Муж – Несветайлов Игорь Петрович, 1961 г. рождения. Работает зам. главного врача роддома № 1, г. Ростов-на-Дону.
Мать – Бойко Агния Георгиевна, 1938 г. рождения.
Дети: дочь Ольга, 1986 г. рождения; сын Юрий, 1990 г. рождения.
Подгурская Алина Дмитриевна, 1964 г. рождения.
Место рождения – г. Москва.
Работает генеральным директором ЗАО «Полимер», г. Ростов-на-Дону.
Проживает по адресу: г. Аксай, Ростовская обл., ул. Крайняя, 18.
Телефоны: рабочий – 81–00–64, домашний – 89–35–12.
Не замужем (разведена).
Дети: сын Вадим, 1990 г. рождения.
Родители умерли.
Шестнадцать лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Отрывочные сведения об Алле и Алине поступали иногда от однокурсников, которых периодически встречал в Москве. Более всех о судьбе выпускников 1986 года была осведомлена Марина Каратьян. С кем-то она переписывалась, кто-то к ней приезжал. В общем, всю мозаику наших судеб Марина в целом представляла. От неё я узнал, что обе подруги защитили диссертации и неплохо устроились в жизни. Что именно Марина рассказывала про мужей и детей – убей, не помню! Да, 007, вот и информация к размышлению. Оказывается, не у тебя одного жизнь пребывает в состоянии поступательного движения. Вот смотри: девчонкам уже по тридцать восемь! И уже «с хвостиком».