Curriculum vitae
Шрифт:
Боевик с почтением протянул оружие легионеру и застыл, преданно пожирая глазами.
– Ну что ж! – Григорий с хищной улыбкой Горгоны Медузы взял в руки тесак, пробуя остроту лезвия, – надо попробовать, что придумали эти коновалы с Туманного Альбиона, – добавил он и повернулся к девчонке, пребывавшей в полуобморочном состоянии.
– Вася! – прокричал Распутин, делая шаг к сербке.
– Я! – послышалось от калитки.
– Фас!!!
Одновременно с последним словом разворот на 180 градусов через правое плечо. Рука, раскрученная поворотом туловища, как камень из пращи, летит с тесаком параллельно земле и врезается в шею косовара. “Голоштанный” не успел даже удивиться, а его глаза, выпученные от преданности к “белому сахибу”, отделились вместе с головой от похотливого тела. “Саперная лопатка поудобнее будет”, - мелькнуло в голове. Распутин понял, что второго боевика с ходу не достанет. Выпавший из рук убитого пистолет стопой отбросил назад, превратил ногу в опорную, швырнул “инструмент”, созданный беспокойным британским “гением”, в спину бросившегося к оружию албанца. Не воткнулся, но ударив между лопатками, хотя бы сбил равновесие, заставил раскорячиться. Укороченный FAMAS Commando привычно вылетел из-за спины, сухой треск короткой очереди на три патрона. Тут всё закончено…
– Вася!
Напарник огромными прыжками несется к дому. Там, где он только что стоял, несерьезно и неубедительно, будто новогодняя хлопушка, бухает фугасная граната LU216, прозванная им “любкой”. Взрывная волна долетает до строения. Васька ничком падает на дорожку, но через секунду вскакивает и бежит дальше. Около машины один лежит неподвижно, двое барахтаются. Нормально! В то же мгновение сзади раздаются хлёсткие щелчки ПМ и вверху справа на притолоке появляются выщерблены от пуль.
– Ни хрена ж себе! – Вася застывает в дверном проёме, царапает пальцами кобуру своей пятнадцатизарядной “Беретты”.
Распутин оглядывается и видит девчонку с крепко зажмуренными глазами и трясущимися руками, давящую на спусковой крючок опустошённого “макарыча”.
– Отставить! – рявкает Григорий, успев подбить поднимавшуюся руку напарника с пистолетом.
– Командир, какого…?! – возмущается Василий, – эта стерва нас чуть не порешила!
– Сербка! Пленная… В шоке! – бросает ему Распутин, поворачивается и орёт уже по-взрослому, снабжая свои слова тремя этажами специфических идиоматических конструкций. – Ты, мать твою, что делаешь, дура! Брось оружие, идиотка!
ПМ с грохотом падает на пол. На Распутина снова таращатся глаза-блюдца и удивленно открывается рот, словно в ожидании ложки манной каши. Брови озадаченно взлетают, ломаются в обиженный домик. Трясущиеся губы сминаются в гармошку, разжимаются, и Распутин впервые слышит сдавленный голос балканской пленницы.
– Русси!.. Русси!!..
– Ну вот, кажется, разобрались, – усмехнулся Распутин.
– Командир, как сваливать будем? Их тут целая рота, – частит Василий, застывший в дверном проёме, – даже снайперы есть!
Его слова перебивает хлесткий выстрел и так хорошо знакомый Распутину чавкающий звук пули, врезающейся в тело. Неведомая сила вдруг приподнимает напарника, швыряет, как тряпичную куклу, ему на руки, и они вместе с размаху валятся на засыпанный штукатуркой пол.
– Кажись, на пол-одиннадцатого, – неожиданно тихо бормочет Василий и закрывает глаза.
– Чёрт! Чёрт!! – шепчет Распутин, осторожно вылезая из под напарника, оттаскивая его под прикрытие стены и переворачивая на спину. – Вась! Только не вздумай!
Рукоятка FAMAS привычно ложится в руку. Короткий выдох, выглянуть в окно. За несколько секунд весь рожок улетает куда-то туда, “на пол-одиннадцатого” по координатам напарника. Обратно к нему, расстегнуть разгрузку и камуфляж, выпотрошить аптечку, наложить тампон на кровавое пятно, расплывающееся на майке, противошоковое прямо через штаны, включить рацию и не забыть перейти на английский:
– Внимание, внимание! Я – Браво-5! Подвергся нападению. Напарник ранен! Требуется эвакуация. Мои координаты….
Совсем рядом барражируют вертолеты прикрытия.
– Я – Дельта-2, слышу тебя, Браво-5, буду через пять минут.
Отпустить тангенту, заботливо вытереть кровавую пену на губах напарника, повернуть на бок, чтобы не захлебнулся собственной кровью, перезарядить автомат. Аккуратно поднять шлем над подоконником. Выстрел… Каску вырывает из рук, но по входящему отверстию примерно понятно местонахождение врага. В этом направлении разряжен полный магазин. Перебежать к другому окну, перезаряжая на ходу автомат. Камуфляжные фигурки ручейками стекаются со всех сторон к дому. Длинную очередь им навстречу, ещё одну от третьего окна, потом гранату, в надежде не попасть, но хотя бы задержать.
– Ложись, убьют! – крикнул он девчонке, застывшей, как статуя, возле дальней стенки.
В ней одна за другой появляются щербинки от влетающих свинцовых шмелей. Постепенно в звуки выстрелов вплетается гул двигателей приближающегося вертолета.
– Браво-5, я рядом, наблюдаю переполох в курятнике. Прошу обозначить себя!
Белая ракета – вверх.
– Понял, Браво-5! Начинаю работать! Пригнитесь там…
Командир разведроты, капитан иностранного легиона Франции сердито барабанил пальцами по пластику походного стола, исподлобья поглядывая на стоящего по стойке “смирно” подчиненного.
– Косовары говорят, что вы открыли огонь первыми и они вас приняли за сербский спецназ.
– Врут, – Распутин был хмур и лаконичен.
– В результате дружественного огня с вашей стороны и обстрела с вертолетов по вашей наводке было почти полностью уничтожено оперативное подразделение наших союзников…
– Армия освобождения Косово – наши союзники? Не читал ни в одном приказе!
– Полсотни трупов албанцев и тяжело раненый легионер 1-го класса. Не велика ли цена вашей политической щепетильности, капрал?
– Бремя цивилизованного человека иногда требует жертв, мой капитан…
Офицера словно пробило электрическим зарядом. Он вскочил, нервно комкая перчатки, подошёл влотную к Распутину, снизу вверх, насколько хватило роста, заглянул в глаза. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, передумав. Развернулся и медленным шагом вернулся на своё место. Сев боком к подчиненному и глядя на живописный балканский пейзаж за окном палатки, проговорил, взяв в руку карандаш и бесцельно крутя его пальцами: