Цвет любви
Шрифт:
— Остановите, пожалуйста!
Водитель останавливается и вопросительно смотрит на меня.
— И что теперь, мисс?
Мысли путаются, потому что внезапно до меня доходит: мое решение, если я приму его, как намеревалась, будет бесповоротным. Моя фотография перед зданием компании значит немного. Она не подтверждает мою интрижку с Джонатаном, я ведь там работаю. Но если меня сейчас сфотографируют у его дома, возврата больше не будет. Тогда слухи подтвердятся — и не важно, как отреагирует Джонатан. Как мне
Я в отчаянии закрываю глаза. «Зачем ты это делаешь, Грейс?» — спрашиваю я себя. Зачем я даю ему такую власть над собой?
Но это так. Я не могу оставить свои чувства к нему и уйти. Для этого он слишком много значит для меня, для этого уже слишком много всего произошло. Я должна выяснить, насколько близко подпустит меня к себе такой мужчина, как Джонатан, — и смогу ли я с этим жить. А это возможно, только если я сейчас выйду.
Сердце едва не выпрыгивает из груди, когда я прошу водителя подъехать к дому Джонатана. Я расплачиваюсь, а фотографы уже щелкают — папарацци обнаружили меня. Водитель смотрит на меня.
— Вы уверены, что мне не стоит ехать дальше? — спрашивает он.
Я качаю головой. «Теперь уже слишком поздно», — думаю я и выхожу. На этот раз меня ни о чем не спрашивают, очевидно, достаточно того факта, что я направляюсь к дому Джонатана. Или, возможно, я выгляжу настолько мрачно, что они не осмеливаются заговорить со мной.
Сделав несколько шагов, я оказываюсь у ворот, и фотографы и на этот раз не входят вслед за мной. Однако, направляясь к двери дома и нажимая на звонок, я слышу щелчки фотоаппаратов.
«Пожалуйста, будь дома», — мысленно умоляю я; ощущение того, что меня выставили на всеобщее обозрение, ужасно неприятно. Я даже не хочу представлять себе, что напишут в газетах завтра, если сейчас я уйду, несолоно хлебавши.
Но дома кто-то есть, я слышу приближающиеся к двери шаги. Я жду, волнуясь, и пугаюсь, когда вскоре дверь открывается и на пороге появляется женщина средних лет. На ней халат, в руке тряпка.
— Что вы хотели? — спрашивает она, и я вижу, как она бросает недоверчивый взгляд в сторону фотографов.
Я настолько растеряна, что поначалу не могу выдавить из себя ни слова. «Значит, у него все же есть домработница», — думаю я.
— Могу я видеть Джонатана… я имею в виду, мистера Хантингтона?
По лицу женщины пробегает тень узнавания, очевидно, она понимает, с кем разговаривает.
— Прошу, — отвечает она и отступает на шаг. — Входите.
Когда дверь закрывается и фотоаппараты остаются за ней, я перевожу дух и следую за домработницей на второй этаж, где находится кухня, которую я так хорошо помню. На каменном столе стоит ведро с водой, к рабочей поверхности прислонена швабра.
Женщина ведет меня еще выше, провожает через две просторные гостиные. У одной из дверей
— Да? — Я слышу голос Джонатана, и по спине пробегают мурашки.
— К вам гости, — объявляет женщина, еще раз оглядывая меня с головы до ног.
Секундой позже дверь открывается, в дверном проеме показывается Джонатан. Очевидно, он не ожидал увидеть меня, на его лице явно отражается удивление.
— Грейс.
Я могу только смотреть на него и надеяться, что у меня не подкосятся ноги, — настолько огромное влияние оказывает на меня его вид. А ведь я не видела его всего лишь один день.
Воротник его черной рубашки расстегнут сильнее, чем обычно, небрежные джинсы подчеркивают мускулистые ноги. Волосы растрепаны, как будто он не один раз провел по ним рукой, на лице темная тень: сегодня он еще не брился. Он кажется усталым.
— Можно… можно поговорить с тобой? — неуверенно спрашиваю я.
Какой-то долгий миг он молчит, и я не решаюсь вздохнуть, но затем кивает.
— Можете идти, миссис Метьюс, — говорит он, обращаясь к женщине. — Вы мне больше не нужны.
— Как скажете, мистер Хантингтон, — отвечает она и, уходя, бросает на меня взгляд, в котором сквозит любопытство. Вскоре она исчезает на лестнице, и мы остаемся одни.
— Кто это был? — спрашиваю я, чтобы заполнить тишину между нами. Рядом с ним я вдруг начинаю страшно нервничать.
— Моя экономка, — отвечает он.
— Я и не знала, что она у тебя есть.
Он поднимает брови.
— Ты многого обо мне не знаешь. — Его лицо по-прежнему серьезно, ни следа улыбки, но глаза сверкают.
Я нервничаю, поэтому заглядываю в комнату за его спиной. Это просторный кабинет с книжными шкафами у стен, множеством современных картин и большим массивным письменным столом, на котором грудой лежат бумаги. Очевидно, Джонатан и дома много работает.
— Зачем ты здесь, Грейс? — Его голос звучит требовательно, по спине у меня пробегает холодок.
— Я… должна была тебя увидеть.
— Думаешь, это хорошая идея? А фотографов снаружи ты видела? Если ты не хотела, чтобы тебя связывали со мной, то добилась прямо противоположного эффекта. Потому что эти фотографии завтра окажутся где-нибудь еще, подводя отличный фундамент под нашу «интрижку».
Я киваю и выдерживаю его взгляд.
— Знаю. Но мне все равно, потому что… я передумала. — Делаю глубокий выдох. — Я хочу эту «интрижку», Джонатан. Я хочу остаться с тобой.
Он какое-то время молча смотрит на меня. Только теперь в его глазах горит огонь, от которого мне становится тепло.
— А вот я не знаю, хочу ли этого, Грейс. У меня еще никогда не было ничего с сотрудницами, — произносит он, и я замечаю, что он действительно испытывает неуверенность. Значит, это ему тоже чего-то стоит. Хорошо.