Цвет мести – алый
Шрифт:
– Кофе…
– И все?
– Ну, пожалуй, еще пирожное.
– Замечательно, – повеселела девушка. – Какое именно? Вы меню откройте, там все на картинках показано. Выбирайте!
– Спасибо, – улыбнулся девушке Белов. – На ваш вкус понадеюсь. Тут моя сестра с подругой часто отдыхали и всегда одни и те же пирожные заказывали. Очень хвалили, правда, названия их я не помню.
– Да? Надо же! – Она ответила ему улыбкой. – А что за девушки? Мы тут всех посетителей знаем в лицо. И к заказам их привыкли. Если вы обрисуете их, я сразу скажу, что они у нас заказывают.
– Заказывали… –
– Простите меня, пожалуйста! – Девушка испуганно округлила глаза, приложив блокнотик к груди. – Я не должна была, и…
– Все в порядке, – перебил ее Вениамин, раскрывая меню. – Я сам виноват, боюсь меню открыть, в самом деле!
Не зря он боялся. Стоимость чашки кофе намного превышала стоимость килограмма его любимой сырокопченой колбасы. Пирожное стоило как полтора килограмма парной телятины на рынке. Стакан сока можно смело обменять на ведро клубники.
– Давайте вот это. – Вениамин ткнул пальцем в картинку с крохотной корзиночкой, наполненной прозрачными ягодами. – Может, я угадал?
Девушка кивнула и ушла. Вениамин снова взглянул на дом.
Если он не ошибается, в нем три подъезда. Вход – со двора. Имеется арочный проезд с одного края дома. Со второго идет глухой забор, за ним угадывается какая-то стройка.
Плохо дело. Винтовка-то может оказаться и без глушителя. Если в тот момент работала строительная техника, тут из «калаша» пали – никто бы ничего не услышал. Опять же, путей к отступлению для киллера – навалом. Рядом стройка, в арочном проезде торчат углы сразу двух домов, а это еще одна возможность смыться незаметно.
– Вот, пожалуйста, ваш кофе. И пирожное. – Девушка поставила на его столик кофейную чашечку размером с наперсток и корзиночку с ягодами, политыми сиропом. – Приятного аппетита.
– Спасибо огромное. – Вениамин посмотрел на нее. – Вы не работали в тот день, когда погибла Марина?
– Что?! Какая Марина? – Она вздрогнула и испуганно оглянулась на барную стойку, там торчал какой-то суетливый парень со взлохмаченной шевелюрой.
– Я уже сказал вам, что моя сестра с подругой часто отдыхали здесь. Потом Марину, Машину и мою подругу, убили на пороге вашего кафе. Она даже… Она даже пирожное не успела доесть.
– Ох, господи! – едва слышно ахнула девушка, взглянула на него с жалостью, наклонилась к нему. – Звучит глупо, но это неплохо, что ее пирожное осталось недоеденным. В тот день в крем добавили кислую сметану. У нас было столько жалоб!
– Да вы что?! Вы их помните?!
Он так обрадовался, что неосмотрительно схватил девушку за руку, и тут же, как по команде, лохматая голова суетливого парня за барной стойкой нависла над прилавком, два его гневных глаза вытаращились на Белова, а губы беззвучно зашевелились.
– Простите. – Он сгорбился, убрал руки под стол. – Простите, ради бога! Я не сдержался! Просто мы с Машей…
– Маша – это ваша сестра? Это та, натуральная блондинка? Вы с ней немного похожи.
– Да! А как вы распознали? Маринка всегда красила волосы, а у Машеньки свой, натуральный цвет волос. Вы их
– Хотелось бы забыть их, да не получится, – вздохнула девушка, обернулась к бару, махнула рукой. – Ладно тебе, Витя, все в порядке! Дай мне с человеком поговорить, все равно других посетителей пока нету.
Она опустилась на стульчик напротив него, посмотрела на Белова с сочувствием:
– Вы ее любили?
– Да, очень! – выпалил он, плохо понимая, о ком конкретно она спрашивает.
– Я так и поняла, – деловито кивнула официантка. – Эта Марина… Очень красивая девушка была! Но неосторожная.
– Почему? – изобразил он удивление, хотя согласен был целиком и полностью.
Но он-то понятно, он знал Марину не один год. А вот как девушка, подававшая им с Машей пирожные и кофе, с ходу распознала взбалмошную сущность погибшей, оставалось только гадать.
– Она ведь по собственной неосторожности погибла, – покивала официанточка. – Мы все так и поняли, что по неосторожности. Если бы она надела свою куртку – а куртка очень яркая была у нее, – осталась бы жива. А так… Вышла на улицу в чужой одежде, и…
– Вы полагаете, что убить хотели мою сестру?! – ахнул Белов и за сердце схватился. – Но там ведь… Ведь на пороге еще кто-то был? Мне следователь сказал, что там кто-то был, и…
– Да, на крыльце стояла одна девушка, но вряд ли именно в нее метили. Чтоб так уж промахнуться… Не дурак же, в самом деле, косорукий стрелял! – Она взглянула на часы, оглянулась на Витю, настороженно таращившего на них свои бешеные глазищи. – Да к тому же та, другая девушка не часто к нам заходила, а именно в это время – почти никогда. Чтобы засесть в засаде, понадеявшись на авось… нет, маловероятно.
– То есть вы хотите сказать, что девушка, стоявшая в тот день за спиной Марины, не могла оказаться мишенью?
– Да ничего я не хочу сказать, что вы! – возмущенно откликнулась официантка. – Просто сами посудите… Чтобы стрелять из дома напротив, значит, надо заранее там место выбрать, так?
– Так, – согласился Вениамин.
– Чтобы заранее место выбрать, надо увериться, что оно тебе годится, так?
– Верно.
– Если ты уверен, что место годится, значит, уверен и в расписании.
– Каком расписании? – не понял сразу Белов.
– В расписании своей жертвы. Господи, какой же вы бестолковый! Ой, простите, – опомнилась она и поспешно пододвинула к нему нетронутое пирожное. – Вы ешьте, ешьте, у нас корзиночки свежие, во рту тают.
– Так что с расписанием? – Он послушно отколупнул ложечкой ажурный краешек корзиночки, подцепил ягодку смородины, отправил в рот. – Вы какое расписание имеете в виду?
– Расписание жертвы, господи! – фыркнула она уже беззлобно, скорее с юморком. – Убийца не вошел за ней следом в кафе, не караулил ее у столика – он ждал ее в доме напротив. Это мы уже выяснили. Так вот, чтобы ждать, надо знать, что дождешься! А чтобы знать, что дождешься, требуется быть уверенным в постоянстве привычек своей жертвы. То есть знать маршрут ее передвижений по городу. Привычное расписание! Во сколько она встает, когда именно из дома выходит, в каком часу у нее обеденный перерыв на работе, ну, и так далее.