Цвет мести

Хейс Роберт

В тот день здесь была и его мать. Андерс никогда с ней особо не ладил, но по крайней мере она заявляла, что любит его – когда была достаточно трезва, чтобы вспомнить его имя. Другие два его брата, Алфрик и Ноен, в тот день отсутствовали – преследовали бандитов, напавших на одну деревеньку. Сёстры тогда присутствовали – Жакуин смотрела на него таким же враждебным взглядом, как и отец, а Нат оплакивала потерю брата.

Тогда шёл дождь. Во время дождя в главном зале всегда стоял специфический запах, от которого, как помнил Андерс, он чувствовал тошноту. Сейчас, когда он подумал об этом, он решил, что тошнило его, скорее, от алкоголя – в тот день он выпил целый бурдюк. Достаточно, чтобы он чувствовал вино на себе, достаточно, чтобы все его силы уходили на то, чтобы его не вывернуло наизнанку. В тот день он был на одиннадцатой, или даже на двенадцатой стадии.

Но лучше всего из того дня он помнил своего отца, хотя и сквозь пьяную пелену. Тот был разгневан, если не сказать больше. Это был единственный раз, когда отец выказывал хоть какие-то эмоции, и все они яростным потоком были направлены на старшего сына.

Лорд Брекович перечислил преступления Андерса – и это был поистине длинный список – выделяя каждое вопросом: "Ты это отрицаешь?". Словно отрицание хотя бы одного пункта могло принести хоть крупицу чего-то хорошего.

Андерс молчал весь процесс, лишённый своего обычного остроумия и чувства юмора. Даже он сам не мог найти оправдания некоторым из своих преступлений; на самом деле, большей части.

Отец закончил процесс, оповестив, что, вследствие перечисленного, лишает своего старшего сына наследства и отказывается от него. Что с этих пор Андерс не имеет право носить имя Брековичей, и если его ещё раз увидят в Тигле, это будет означать его смерть.

– Отведи их в темницы, Торивал, – сказал лорд Брекович и уставился на Андерса немигающими глазами. – Проведёте несколько дней в темноте, пока я не решу, как вы умрёте.

Андерс как раз открыл рот, чтобы протестовать, когда что-то твёрдое ударило его по затылку, и пол помчался ему навстречу. Он попытался выставить руки перед собой, но из этого ничего не вышло. Всё начало темнеть, и он лишь слышал хохот младшего брата.

Сузку

Перн с тяжёлым сердцем наблюдал за бедолагой. Но ничего нельзя было поделать, не сейчас. Тот был привязан к большой бочке с песком, его руки были закреплены сверху. Подбородок располагался на краю бочки, позволяя смотреть на руки. Те были на данный момент целыми.

Подошёл Шустрый. Время от времени переводил мрачный взгляд с привязанного человека на дверь камеры и обратно. Перн ждал. Он годами учился терпению и теперь, медитируя в мрачном молчании, должен был стать свидетелем пытки. Он знал, что может уйти – Шустрый не требовал его присутствия, но Перн также знал, что рано или поздно ему придётся стать свидетелем всех тёмных деяний своего клиента.

За несколько коротких месяцев Шустрый уже продемонстрировал Перну все глубины своей порочности и невоздержанности. Хаарин наблюдал, как его клиент совершает акты убийства и насилия, воровства и работорговли, манипуляции и принуждения. И всё это за несколько месяцев. Десять лет – это очень большой срок.

Всё это было частью кодекса хаарина. Для Перна являлось честью быть связанным со своим клиентом, защищать его жизнь, хранить его секреты. Не его делом было судить или высказывать мнение. Он был хаарином, и, за исключением его смерти, его услуги Шустрому могли закончиться лишь в том случае, если бы клиент стал угрожать клану хааринов.

– Где, блядь, эта падла? – Шустрый не обращался ни к кому и не ждал ответа. – Охуенно тупо заставлять людей ждать. Особенно, таких людей, как я.

Перн не мог не согласиться. Он сам видел, как с каждым днём терпения у Шустрого становилось всё меньше. И прибытие Дрейка Моррасса, а особенно его продолжающееся присутствие в городе, этого терпения не прибавляли.

– Те эт с рук не сойдёт, – выплюнул привязанный к бочке мужчина через сжатые зубы. – Он придёт за мной.

Шустрый фыркнул.

– Не. Не придёт.

– Он отплатит тебе тем же.

– Не. Не отплатит.

Привязанный мужчина застонал от боли, и его голова склонилась набок, опустившись на плечо. Его дыхание было громким и тяжёлым, один глаз заплыл от гигантского синяка цвета грозовой тучи, и от носа по губам и подбородку шла струйка подсохшей крови.

– Понимаешь, Белпер Фрот, у тя щас две проблемы. Первая – твой капитан не знает, что ты у меня. Прям щас он на встрече с двумя другими членами совета, а неудачливая глотка того идиота, которого он приставил следить за мной, перерезана час назад. А вторая твоя проблема – ты мелкая рыбёшка в охуенно большом пруду. Дело в том, что до тебя просто никому нету дела. Он узнает, что ты сдох – заменит тя, и всех делов. Короче, всё эт ставит тя в позу полного пиздеца. Где этот чёртов палач? Уже хочется самому начать. Неужто эт так трудно – бить человека, пока тот болтает?

Связанный мужчина не казался расположенным к разговорам. На самом деле он выглядел, словно не собирался выдавать никаких секретов капитана. Перн мрачно подумал, сколько боли тот сможет вынести, прежде чем изменит это решение.

Раздался слабый стук в дверь, и мгновением позже та открылась. Стоявший по ту сторону порога оказался высоким мужчиной с тоненькой белой подковой волос на голове и с длинным ястребиным носом. Он был в чёрном – вся одежда чёрная, включая перчатки, несмотря на жару Чада. Он внёс в комнату большой чёрный мешок и изящным текучим движением поставил его на пол. Его аура была тоненькой плотной линией тёмно-синего цвета. Никаких эмоций, только контроль.

– Он ранен, – тихим слабым голосом сказал новоприбывший.

Шустрый сплюнул.

– Только чуть-чуть.

Человека в чёрном это не убедило.

– В будущем я предпочёл бы работать с нетронутыми. Так легче их ломать.

Шустрый встал напротив мужчины и посмотрел на него.

– Надо ж было как-то его сюда притащить, а? Его не назовёшь добровольным участником.

– Тебе меня не сломать, – сказал человек, привязанный к бочке.

Шустрый и человек в чёрном посмотрели на привязанного к бочке мужчину, а потом снова друг на друга.

– Моя плата составляет тысячу золотых, безотносительно того, есть ли у него нужная вам информация, – тихо сказал человек в чёрном.

– Никаких гарантий? – спросил Шустрый.

– В моей работе гарантий быть не может. Вы предоставляете объект, я предоставляю услугу. Я заставлю его говорить и получу оплату вне зависимости от того, обладает ли он нужной вам информацией.

– Крутовато, без гарантий-то, – сказал Шустрый.

– Если вы желаете поторговаться, то уверен, найдутся и другие, кто сможет выполнить мою работу. Хотя нет никого, кто смог бы выполнить её так же хорошо.