Цвет нашей интеллигенции 19-го века. Буква "Г"

Виктор Павлович является выпускником Александровского лицея Петербурга. В 1843 году по высочайшему указу Николая I Царскосельский лицей переехал в столицу и стал называться Александровским. Образовательный уклон у нового лицея стал в сторону юриспруденции. Хотя новый лицей и поменял название и переехал в столицу на Каменноостровский проспект, но дух великого русского поэта Пушкина сохранялся. Это определило дальнейшую судьбу Гаевского как адвоката в профессиональной деятельности, и пушкиниста, как адепта в литературном творчестве.

«Действительный статский советник, по табелю о рангах, адвокат и «делец» по профессии, «любитель просвещения», словесности и искусств, включительно до кулинарного, по внутреннему призванию. Словом, то, что называется «и швец, и жнец и в дуду игрец». Ловкий человек, Виктор Павлович всюду поспевает и на все руки мастер. Он и в журналах пописывал, и в сочинении крючкотворных ходатайств «собаку съел». Он и Пушкина, походя, цитирует наизусть, и в ссылках на статьи «Вексельного Устава» не собьётся. Он и в литературно – артистических «сообществах» представительствует, и в мире плутократии и акционерного «гешефта» (коммерческое дело, основанное на спекуляции низшего разбора или на обмане) – свой человек. Покровитель и знаток музыкального искусства, он до тонкости знает толк и в эпикурейских наслаждениях гастрономии и бонвиванства (молодой и легкомысленный обольститель)». Вл. Михневич, «Наши знакомые».

«Неделя» была еженедельная общественно-политическая газета, и при ней ежемесячно, в качестве приложения – книжка беллетристики. Газета была очень распространена, особенно в провинции. Редактор её, Павел Александрович Гайдебуров, очень внимательно относился к начинающим авторам и вывел в литературу целый ряд молодых писателей. Л.Н. Толстой пользовался её страницами для размещения своих небольших очерков. Но на размещение своей статьи на тему половых отношений между женой и мужем (влияние Америки, читайте в очерке, посвященном художнику Ге) редакция газеты отказала маститому писателю. Посчитали, что редакция может получить предупреждение со стороны цензуры. Лозунг газеты – ринемся в народные, крестьянские массы с целью её просвещения, поможем встать на крепкие ноги после получения свободы от многовекового помещичьего произвола. Поэтому многие представители необъятной русской провинции искали на страницах газеты ответ на насущный вопрос – «Что делать?».

Великий Пётр «прорубил окно в Европу», через которое в Россию нельзя сказать, что хлынул поток иностранцев в Россию, но было достаточно, чтобы «засорить» русский язык иностранными словами, и в первую очередь немецким. Приход Анны Иоанновны из-за границы на царский престол и бироновщина (полная немчура) явились благодатной почвой для вхождения немецкого языка в светские круги российского общества. Недолгое регентство Анны Леопольдовны закрепило эту тенденцию. А вскоре и Екатерина II добродушно и гостеприимно раскрыла не двери, а ворота для проникновения в Россию всякого французского и в первую очередь языка лягушатников. Такую унизительную кличку французы получили, по-моему, до первой мировой войны. «Три» по-французски «Ква». А так как слово «три» часто используется в речи, то со стороны кажется, что говорящий человек не только говорит, но и квакает как лягушка. Ныне трудно себе представить, что на совещании в Филях генерал Беннигсем говорил на немецком, Ермолов на русском, Барклай де Толи думал на немецком, а главнокомандующий Кутузов произносил судьбоносную для России фразу о сдаче Москвы на французском языке. Русский язык негласно считался языком простолюдинов. Практически, преподаватели русского языка были на вес золота. И к этой категории дефицитной профессии относился герой нашего очерка. Прекрасное знание французского языка помогало ему обучать особ дворянского сословия.

Большая часть беллетристов. конца 19 века имеет весьма крупный недостаток – растянутостью в описании определённых событий в тексте своего произведения, неумением остановиться во время. Из известных писателей, как пример, Л.Н. Толстой – просто смакует в описании бала в «Войне и мир». Или прямые речи, там же, на французском по размеру до страницы текста и более. Такое чтиво может позволить себе ныне только дремучий пенсионер. А проза И.Тургенева – хороша под запланированный сон, «снотворное» без побочных эффектов. Конечно, не имеет смысла опускаться до лаконичности детектива, но и перегибать в сторону избыточности писанины – огромный недостаток. Именно Гаршин и прочувствовал грядущую потребность читателя в по-прежнему ёмкой по содержанию, но лаконичной по исполнению литературе. Эмоцию у читателя может вызвать и одно, правильно подобранное слово, без «катавасий» на целую страницу. Это сравнимо с художественным мастерством импрессиониста. Один правильно наложенный мазок – и всплеск эмоций зрителя «понёсся». Мозг далее дописывает своё сам. Но ранний, по христовски, уход из жизни писателя не дал нам, современникам, насладиться сполна новаторским написанием прозы.

Хотя А.А. Гатцук родился в Одессе, Херсонской губернии, и недолюбливал Москвы, но как литератор и издатель развернул свою деятельность в древней столице России. Он вышел в отставку, оставив кафедру русской словесности в Ришельевском лицее Одессы, и переехал в Москву. Газета, издаваемая им так и называлась – «Газета Гатцука». После того, как право издания календаря перестало составлять исключительную собственность Императорской академии наук, и было предоставлено всем и каждому, то появившийся «Крестный календарь» как приложение к газете Гатцука, явился первой ласточкой среди частных календарей. Редкая чиновничья, купеческая семья по всей России не имела этого календаря. А у семьи сельского духовенства – в каждой. Доход от издательства позволял ему проживать на Арбате и там же иметь редакцию и даже открыть собственную типографию. Газета же не получила особой популярности в отличие от его календаря, который в начальные годы своего существования выходил сотнями тиражей в год. Антиеврейская направленность газеты привела не только к соре с видным московским издателем М.Н. Катковым, у которого много работало евреев, но и к упадку интереса к газете среди читателей.

Представлю читателю характеристику Гатцуку, данную русским писателем, в ту пору ещё начинающему, И.И. Ясинским. Он был принят издателем на должность корректора. «Меня сразу же поразило, что у него нет никаких убеждений. Он лавировал между мелями и приспособлялся к обстоятельствам. Начал он с грошового предприятия, с копеечного календаря-крошки, а нажил дом и развил дело, приносившее большой доход. Он был собственником лучшей типографии в Москве и журнала, который на моих глазах стал конкурировать с «Нивой». Издавал он журнал не для малой, а для большой публики, и, не будучи человеком набожным, чуть ли не в каждом номере печатал портреты архиереев, в надежде на подписку среди духовенства. С глазу на глаз суждения у Гатцука были резкие, определенные и крайне отрицательные. В газете же он проводил мнения, о которых заранее знал, что они понравятся толпе. Москву он ненавидел и считал ее «анафемским центром», хотя по другим соображениям». («Исторический вестник», 1893 года, Т51, январь-март.) Своих героев надо знать в лицо – поэтому на лицевой странице каждой его газеты была традиционно изображена фотография редактора. Из скромности – внизу и небольшая.

Вы не подумайте, что Алексей Алексеевич всецело отдался издательской деятельности и единственно, что его отвлекало от работы – это бой кремлёвских курантов на Спасской башне Московского Кремля. Он был членом Московского археологического общества. А общества этого рода были во многих крупных городах империи. Съезды этих обществ, в отличие от съездов КПСС, проводились в разных городах. Например, в период, когда И.И. Ясинский даёт характеристику своему начальнику (по тексту выше), господин Гатцук прибывает с очередного съезда, проходившего в Казани. Но примечателен первый съезд, проходивший в Москве в 1869 году. На нём одной из рассматриваемых тем был вопрос «О происхождении слова Русь». Доклад делал господин Д.А. Хвольсон. Он будет в моём Словаре, хотя может быть к тому времени, когда я буду изучать список интеллигентов на букву «Х», я его исключу из списка. Вы спросите меня – «За что такая прискорбная участь?». Отвечаю, – он не смог поставить окончательную точку в вопросе о происхождении слова Русь. И наш герой, Гатцук, подтверждение этому. Он вступил в полемику, которая продолжается до сегодняшнего дня, только другими, современными членами, не знаю только каких обществ. На одиннадцатом съезде Археологических обществ 1899 года в Киеве, в том же составе с небольшой корректировкой, (вы, полагаю уже догадались, что нашего героя уже не было на белом свете уже восемь лет) вновь поднимался этот вопрос. И опять пролёт. Единого мнения не было.

Последнюю строку автора, хотя можно и все, я оспорю. Возможно, чтобы не вырисовывать некоторые детали, несущественные для сюжета картины, он может спрятать за что-то уже нарисованное. Например, в картине «Пушкин в Михайловском» художник спрятал картину за стол. Не Пушкин же не нашёл времени в своей скучной и однообразной изо дня в день ссылке в родовое псковское имение, чтобы повесить картину. Тем более, хоть какие, но мужички ещё оставались в его Михайловских владениях. Мог бы приказать, если у самого руки не из того места росли. Подвёл художник поэта. Но на эту деталь на картине я обратил внимание только, когда прочитал строку четверостишия – «Лишь доказал, что слаб он для борьбы с рутиной». Может это какая-то задумка Николая Николаевича? Вряд ли, хотя!? – я оставлял в своей первой части словаря мой адрес электронной почты. Пишите своё мнение. Лучшие объяснения, на мой вкус, я опубликую в новой редакции своего словаря, конечно, с указанием автора.

Хотя в картине «Пётр I допрашивает Царевича Алексея в Петергофе», художник вырисовывает аж две картины пейзажа, что по склонностям претит его творческому амплуа. Картины на историческую, религиозную тему – да. Пейзажи он оставляет писать Левитану, Саврасову и Шишкину. А разбросанные бумаги по полу (в рассматриваемых нами обеих картинах) – разве это можно назвать избеганием художником рутинной работы. Хотя в картине допроса царём сына они не уместны. Обе фигуры кажутся спокойными. Поднять бы Алексею в согбенной позе уроненные папой бумажки. И, возможно, этот разговорчик не закончился бы «посадкой» сыночка на кол.