Цвет пустыни
Шрифт:
– Что случилось с твоей семьей?
Я даже запнулся: это было самое длинное предложение от Гаары, которое мне довелось слышать за последние недели.
– Они были шиноби, Гаара. И погибли в сражении. Говорят, это великая честь. Так ли это затрудняюсь сказать: простых солдат забывают быстро.
Мы заняли крайний столик в закусочной, расположенный немного в стороне и сокрытый тенью, чтобы казаться более неприметными, но посетители все равно бросали на нас испугано-настороженные взгляды. Хозяин без разговоров, хотя и с некоторым нежеланием, принес заказ, сделанный Эвой, и поспешил вернуться за стойку. Я окинул
– Чудовище, – проворчал какой-то парень из явно завсегдатаев здесь, которому, как мне кажется, добавили храбрости несколько рюмок саке. Иначе он бы не осмелился в присутствие Гаары назвать того чудовищем. – Додуматься прийти к нормальным людям с джинчурики.
Да, он пьян. У Гаары задрожали руки. Я почувствовал, как внутри закипает гнев, но мой порыв вскочить и разбить парню его непривлекательную мордашку прервал тихий голос Эвы:
– Джинчурики – это просто клеймо, а где-то там, за этой маской, что вы надели на маленького мальчика, живой человек, которому вы делаете очень больно. И ужас совершенного вами поступка усугубляется тем, что вы нанесли ему раны не физические, быстро заживающие и почти не оставляющие шрамов. Нет… Вы изранили его там, где не достанет ни одно средство даже самого сильного и опытного ирьенина. Вы ударили его по душе, раны которой кровоточат непрестанно всю жизнь, а если и выздоравливают, остаются ноющие тупой болью шрамы. И с ребенком это сделали, взрослые и сильные мужчины, да заботливые матери, вечно клокочущие над своими детьми как наседки. Даже не дали шанса Гааре проявить себя.
Эва говорила тихо, не особо и стараясь привлечь внимание к своим словам или вызвать чувство вины у присутствующих в таверне. Прикрыв глаза, девушка подула на горячий чай; невесомый пар достиг меня, и я почувствовал тонкий запах чабреца.
– Он – джинчурики, чудовище, – упрямо бросил мужчина.
– Там, откуда я родом, – мягко произнесла Эва. Мой гнев начал стихать. – Джинчурики уважают и любят. Они – опора и защита нашей деревни.
Мужчина что-то пробурчал и, нервно встав на ноги, покинул закусочную. Вместе с ним ушли еще несколько людей, а оставшиеся уткнулись в свои тарелки, делая вид, что их здесь нет.
– Это правда? – тихо спросил Гаара.
– Да, – кивнула Эва. – У меня дома, в Деревне Облака, джинчурики Восьмихвостого ценят, и в свою очередь, Кира Би оберегает жителей деревни. Но так было не сразу, Гаара. Поначалу его тоже не принимали и не любили. Он был не нужным, лишним, отвратительным для жителей деревни. Но Кира не сдался, он терпеливо сносил все нападки и издевательства, сохраняя невозмутимую улыбку на лице. Как ни старались его выбесить, Кира не велся на провокации. И однажды его приняли, а родной брат Киры готов все отдать за него.
Так же в нашей деревне есть джинчурики Двухвостого. Милая девушка с очень красивыми глазами, чуть раскосыми как у кошки. Возможно, это от того, что ее биджу – Ниби, двухвостая кошка. Она более замкнута, чем Кира Би, но человек неплохой и к тому же невероятного ума и способностей. Джинчурики тоже должен постараться, чтобы показать, что не представляет угрозы. Взаимодействие – это работа обоих сторон, где требуются усилие и терпение. И главное… Вера.
Эва замолчала и поднялась из-за стола.
Когда мы вернулись домой, наша гостья прошла в свою комнату, куда следом за ней проскользнул Гаара. Я заметил, что мальчик тянется к девушке, и это меня очень радует. Кто знает, может, когда-нибудь и у нас будет нормальная жизнь.
Часть вторая
Потянувшись, перевернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее. Еще далеко до рассвета, и можно просто поваляться, предавшись размышлениям. В пустыне это самое частое занятие – думать, мечтать. Наверное, поэтому многие боятся отправляться туда в одиночку: в пустыне ты остаешься один на один со своим истинным «я», и часто это не самые приятные ощущения. Будучи еще капитаном АНБУ, мне частенько доводилось патрулировать границы в одиночестве, но тогда еще была жива Карура, и мои мысли, получающие свободу в тишине песков, не особо меня и страшили. Но потом все изменилось.
Поднялся на ноги и подошел к окну, распахивая створку.
Эва живет с нами уже больше месяца, внося в нашу однообразную жизнь огонь своей души. Я еще не встречал таких противоречивых натур: она спокойная и тихая, движения медленные, сдержанные и мелодичный смех, но при этом каждые ее шаг и слово полны этого таинственного огня, который я последние годы так усиленно желаю найти внутри себя. Каждый раз, когда Эва находится рядом или мои мысли обращаются к ней, в душе становится очень тепло.
Любовь.
Это невероятное чувство всепоглощенности другим человеком. Я счастлив, что в тот день решил свернуть в сторону от обычной дороги. Какие все-таки поразительные бывают встречи. Еще несколько дней до этого я и представить не мог, что мне захочется просыпаться.
Мечтаю, чтобы так было всегда. Но это невозможно.
Спустился вниз и, к моему удивлению, девушки ни на кухне, ни в зале не оказалось. Постучавшись, зашел в ее комнату и замер на пороге: Эва сидела на коленях перед тумбочкой, на которой стоял портрет, и сосредоточенно смотрела в глаза Каруре, точно ведя с ней молчаливый диалог. Стало жутковато, я негромко кашлянул, привлекая внимание.
Эва повернулась в мою сторону:
– Она была хорошим человеком.
Я не понял, вопрос это был или утверждение, и поэтому просто кивнул.
Эва снова повернулась к портрету и, словно мысленно что-то произнесла, завершая их немой диалог, после чего поднялась на ноги:
– Яшамару, – сказала она.
– Да? – я все не мог перестать думать, что означал этот взгляд.
– Я слышала, в ваших краях есть Пустыня Белых Песков, пустыня Широ. Я хочу увидеть ее, можешь рассказать, как до нее добраться?
– Не думаю, что стоит ехать одной, я провожу тебя… Только боюсь оставить Гаару без присмотра. До Широ несколько часов езды.
– Гаара не маленький глупый несмышленыш, он справится. К тому же я уже попросила Темари приглядеть за ним.
– Темари? – боги, только не это, какую игру затеяла Эва?
– Ну да, она ведь его сестра. Девочка совсем не против. Она скоро придет. Прости, но я бы очень хотела, чтобы именно ты показал мне это удивительное место. И знала, что предложишь проводить меня. А вот и она.