Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
Шрифт:
— Я все это учитываю, — быстро успокоился Хрущёв. — Простите, погорячился. Но дальше эксплуатировать эти реакторы в прямоточном режиме — преступление против будущих поколений. Сколько вам нужно, чтобы спроектировать для них замкнутую систему охлаждения?
— Спроектировать можно и за месяц, — ответил академик. — Изготовить — ещё месяца два-три. Но как её смонтировать? Для этого надо останавливать и расхолаживать реакторы. А они нарабатывают оружейный плутоний. Если их остановить — не выполним план.
— А если не провести эти работы — эти реакторы так и будут отравлять
Никита Сергеевич свое слово держал. Постановление «О срочных мерах по усилению безопасности на объектах Министерства среднего машиностроения» было принято сразу после съезда.
Хрущёв лично контролировал и подгонял согласование всех вопросов между министром электростанций Маленковым и министром среднего машиностроения Завенягиным. Поэтому Постановление о строительстве атомных электростанций вышло уже в сентябре 1956 года. (В реальной истории согласования тянулись почти год, постановление вышло 15 июня 1957 года)
Обнаружившийся бардак в атомной отрасли, недопонимание не только должностными лицами, но и учёными первой величины опасности радиоактивного заражения вызвали у Хрущёва обоснованную тревогу. Он дал задание «группе информации», попросив их «покопаться по мемуарам» на предмет выявления фактов нарушения радиационной дисциплины, радиационных аварий и т. п. Особое внимание рекомендовал обратить на атомную энергетику и военно-морской флот.
В присланной информации была увесистая папка с мемуарной литературой. Специалисты Селина её просмотрели, составили оглавление и краткие аннотации, и надолго о ней забыли, переключившись на перспективные технологии и военную тематику. Теперь же они взялись за анализ этой информации всерьёз.
Результатом стал жуткий мартиролог радиационных аварий на атомных подводных лодках, а также список многочисленных нарушений радиационной безопасности на опытных стендах первой советской АЭС в Обнинске. Ознакомившись с информационной подборкой, обычно сдержанный в эпитетах Никита Сергеевич коротко произнёс:
— Бл...дь!
После чего попросил Серова раздобыть ему импортный счётчик Гейгера.
— Скажи своим, пусть найдут такой, ну, знаешь, который трещит.
Дозиметр Серов Никите Сергеевичу достал, но, вручая, предупредил:
— Ты там поосторожнее лазай. Если затрещит — бегом оттуда, иначе без тебя всё рухнет.
— А давай-ка вместе в Обнинск съездим? — предложил Хрущёв. — Горшков скоро туда собирается, сядем ему на хвост и приедем следом. А ты мне там понадобишься
— Угу. За хлястик из реактора вытаскивать, — буркнул Иван Александрович.
— Да ладно, я, может и дурак, но уж не настолько!
— Кажется, мы на пороге грандиозного шухера, — ухмыльнулся Серов. — Как понимаю, Горшкова ставить в известность не будем?
— Нет, конечно!
Недавно назначенный главкомом ВМФ вместо ставшего военно-морским министром Кузнецова Сергей Георгиевич Горшков посетил Обнинск в сложный период, когда на реакторных стендах вовсю шло обучение личного состава экипажа первой атомной подводной лодки. Сама лодка ещё строилась на заводе №402. Экипаж надо было подготовить заранее. Вначале обучали офицеров, затем, с лета 1955 года экипаж доукомплектовали матросами и старшинами.
Обучение проходило на первой советской АЭС, в обстановке строжайшей секретности. Офицеров и матросов переодели в гражданскую одежду. При этом, однако, не учли, что она не рассчитана на такие эксплуатационные нагрузки, как рабочая форма одежды в ВМФ. Каждому военнослужащему выдали «за счёт заведения» один костюм, две вискозные рубашки, несколько пар носков.
Служба в период подготовки шла по 3-сменному расписанию вахт, дневная смена заступала в 8.00 и сменялась в 18.00, в перерывах между вахтами ещё и проводились занятия по боевой и политической подготовке.
В результате меньше чем за полгода от интенсивной носки одежда пришла в негодность. Рубашки рвались на локтях, носки — где обычно. Люди уставали так, что придя в увольнительной в кинотеатр, автоматически засыпали. Матросы, не получая положенного по уставу, начали открыто выражать недовольство: «Требуют в 100 раз больше, а положенного не дают! Где пять фильмов в неделю? Где мёртвый час? Где время на самообслуживание?»
(Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея»)
Одежду и обувь приходилось чинить подручными средствами, хорошо ещё, что среди матросов нашлись сапожники.
В такой обстановке и приехали с инспекцией в Обнинск замПредседателя Совета министров СССР Малышев, главком ВМФ Горшков и замглавкома инженер-адмирал Исаченков, а также группа адмиралов должностями поменьше. Вот только не знали Малышев и Горшков, что следом за их кортежем, немного поотстав, идёт бронированный ЗИС-110 Первого секретаря ЦК и несколько машин сопровождения.
Подождав, пока машина Горшкова проедет на территорию АЭС и скроется из виду, Хрущёв попросил водителя подъехать к КПП. Импортный дозиметр он сунул в нагрудный карман.
Обалдевший от неожиданности часовой взял под козырёк, но гости обалдели не меньше. Импортный приборчик внезапно залился громким треском. (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 49)
— Что за хрень! — Никита Сергеевич вытащил счётчик Гейгера из кармана и поднёс к шинели часового.
Прибор взвыл.
Оказалось, из-за повышенной секретности число часовых было до предела сокращено, из-за этого люди выходили в караул значительно чаще, чем полагалось по нормативам. При этом получали дозы радиации, в несколько раз превышавшие допустимые. Охрану объекта обеспечивал КГБ.
Хрущёв приказал позвать начальника караула с графиком дежурств. Прочитал график, покачал головой, отдал Серову.
— Иван Александрович, прошу тебя, разберись со всей строгостью, и впредь такого не допускай.