Цвет
Шрифт:
— Да я и не спорю! — ответила Лена таким тоном, что сразу стало понятно — почему не спорит. С идиотами просто незачем разговаривать.
— Ты не веришь мне? — стало до жути обидно и неприятно.
Лена посмотрела на меня. Хотела, видно, сказать какую-то колкость, но передумала. У нее даже голос изменился. Стал тихим и извиняющимся:
— Наверно, ты прав. Не сердись на меня. Если что, ты одергивай, я же не останавливаюсь, — и улыбнулась, чуть приподняв уголки губ.
— Так
Однако удивляла настойчивость властных структур. В то, что это может быть частная организация, я не верил — не по ним размах действий, направленных против меня лично. Чтобы устранить одного члена общества, достаточно одного наемного убийцы и немного денег. Но я был до сих пор жив. Следовательно, их цель — захват и дальнейшая изоляция. И что я знаю такого, что не знает никто другой? Да ничего. Даже родителей не отыскал.
— У нас же нет ничего. Ты чего, забыл?
Я отмахнулся, пытаясь сообразить — что делать дальше.
По всему выходило, что здесь нас и накроют.
Мы стояли как раз на противоположной от шлюза стороне баранки станции. Что налево идти, что направо — всё равно будешь приближаться к миротворцам, которые наверняка начнут методичное прочесывание жилых помещений станции. Когда пристыкуются. Следовательно, желательно находиться в этот момент подальше от них и не светить в любом диапазоне.
— И куда нам теперь? — не выдержала Лена молчания.
Я сумрачно огляделся. Возвращаться в жилую зону смысла не было никакого. Перейти на технический уровень конечно можно, но мы там быстро потеряемся. Да и вряд ли попадем без специального ключа. На обслуживающий уровень вход разрешен только персоналу станции — с этим контроль еще строже, чем на техническом.
— Вниз, — мрачно ответил я и показал пальцем, куда конкретно.
— Это что — на лифте?! Кто ж нас туда пустит?
— А мы никого и спрашивать не будем! Просто воспользуемся. На поверхности немного другие правила.
— Ну, знаешь, Илья. Такого я от тебя не ожидала, — растерялась Лена.
— Ладно, потом возмущаться будешь. Сейчас помоги. Нужно активировать рабочие лифты.
— Мы их даже не нашли…
— А это не важно. Когда нужен аварийный спуск на поверхность? Когда людям на станции грозит гибель. Вот сейчас мы это и устроим, — я довольно потер руки.
— Ты чего, идиот? Станцию загубить захотел? Здесь же люди!
— Вот именно. Объявят сигнал тревоги, и двери лифта откроются, как бы их не прятали.
— Хороший способ лечиться от перхоти — отрезать голову, — буркнула Лена.
— Не всё так фатально.
— Ты не болтай! Ты делай! — настойчиво попросила Лена.
— Нужен открытый огонь.
— Не курю, — отрезала Лена. — Да на станции и запрещено — у всех еще в шлюзе воспламенители отбирают.
— Нет фантазии у тебя, — сказал я, как будто сожалея. — Есть много способов добыть открытый огонь в космосе. Сейчас продемонстрирую.
Я отыскал пожарную нишу, вскрыл дверцу, вынул контактный резак, включил и настроил на нужную температуру.
— Что поджигать будешь? — язвительно спросила Лена.
Я посмотрел на нее и ответил:
— Думал, какую-нибудь одежку спалить. У тебя ее много. Давай, чего не жалко.
Лена прямо задохнулась от возмущения. Конечно, я был не прав — надето на нас было абсолютно одинаково: комбинезон, рубашка и некий предмет нижнего белья. Но почему бы не пошутить? Нашел место и время, называется. Нельзя насмехаться над женщинами. Они тогда полностью теряют рассудок и оказываются способны на всякие безумные глупости.
Лена с силой дернула меня за воротник, так что затрещали застежки, и заявила:
— Снимай!
Почему я всё время потакаю ее желаниям? Неужели мне нравится, когда мной командуют? Наверное, да. Что бы не спорить, я стащил рубашку, бросил ее на пол, а потом прикоснулся резаком рядом с тканью. Пол стремительно раскалился, а рубашка затлела и сильно задымила.
— Отлично. Теперь подождем, пока пожаротушение сработает.
— Как сработает, так сразу всё и потушит, — Лена охладила мой пыл, — а лифты не откроются.
— Значит, будем раздувать.
Глубоко вдохнув, я присел и собрался с силой подуть, как Лена прервала меня:
— Я поняла. Это какой-то хитрый ход. Не проще ли разрезать стену в нужном месте?
Интересно, почему каждый раз я выдумываю сложные решения, вместо того, чтобы воспользоваться простым и даже тривиальным? И неважно, если разрез пройдет в стороне: всегда можно сделать еще один. Если миротворцы не помешают.
Я провел резаком по стене, вырезая прямоугольник. Запахло горелым металлом, и вырезанный кусок чуть не придавил меня, с грохотом ударившись о палубу.
— Молодец! Решил привлечь внимание?
— А могла бы и поддержать… Не ругайся. Сейчас лифт найдем.
Рубашка продолжала дымить. В горле першило. Глаза слезились. Лифт не находился. Я уже вырезал почти всю стену между двумя ребрами жесткости, с ужасом понимая, что если ничего не найду и не уберусь отсюда, то за вандализм на станции с меня сдерут крупную сумму.
Неожиданно с потолка ударили струи пламягасящего порошка, а прямо рядом с нами распахнулись створки грузовой кабины, и вежливый женский голос сказал: