Цветица
Шрифт:
– ДА, ДА, МНЕ, КОТОРАЯ… И САМА ВЕЛИКАЯ ПРИРОДА НЕ ВСЕ ПОНИМАЕТ В СОЗДАНИЯХ СВОИХ. А Я ВСЕГО ЛИШЬ… НУ, НЕ О ТОМ РЕЧЬ. НЕИЗВЕСТНО, ЕСТЬ ЛИ НА ДРУГИХ ПЛАНЕТАХ ЛЮДИ, НО ЦВЕТЫ ЕСТЬ. ОНИ ЭТО ЗАСЛУЖИЛИ. НО ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ НОСИШЬ ЛЮДЕЙ, ТЕХ, КТО СГУБИЛ ТВОЮ ПЛАНЕТУ, В СЕБЕ, КАК МАТЬ НОСИТ ДИТЯ ВО ЧРЕВЕ СВОЕМ? ПОЧЕМУ НЕ ДАЕШЬ ИМ ПОГИБНУТЬ? РАЗВЕ
– ЗАТЕМ, ЧТО НИКТО ТАК, КАК ЧЕЛОВЕК, НЕ УМЕЕТ РАДОВАТЬСЯ КРАСОТЕ ЦВЕТКА.
Прошло некоторое время, и вот однажды в автобусе, повернувшись передать деньги на билет, Майя увидела рядом колдунью.
– Ой, здравствуйте, дорогая колдунья! – вскричала она. – Я все хотела зайти к вам.
– Что-то беспокоит? – профессиональным голосом спросила колдунья.
– Нет, разве что невысказанная благодарность беспокоит меня. Я так счастлива благодаря Цветице… Целый мир теперь мое дитя!
Колдунья будто и не удивилась, только дрогнул в улыбке уголок рта:
– Да, я понимаю. Счастье… Давно не слышала я этого слова о настоящем. Все больше произносят с глаголами «были» или «будем». Ну что же, я рада за тебя. Лови свои счастливые мгновения. Ты увидала ленту золотую в нечесаной косе сероволосых будней. Смотри же на нее и глаз не отводи.
Майя радостно и непонимающе рассмеялась.
– Вот и моя остановка. Но я не прощаюсь с тобой надолго, – сказала колдунья. – Имей в виду, завтра у меня прием с восьми утра до двух. – И, спорхнув на асфальт, она понеслась к избушке на курьих ножках с табличкой «Поликлиника Центрального района».
«Зачем мне на прием? Странно!»
Однако вечером она уже знала, зачем ей завтра на прием к врачу…
Возвратившись с работы, Майя зашла в свой подъезд и сразу почувствовала этот запах. Наверное, где-то жарили лук на растительном масле. Жирные брызги этого запаха усеяли
…По реке плыла лодка. На ее борту было написано: «Катерина-одиночка». Река светилась от солнца. Какие-то люди стояли на берегу, в густой тени, показывали на Майю пальцами и смеялись. Они отличались от нее только тем, что Майя плыла по широкой реке, a люди стояли на берегу, но не было более чуждых существ в мире! И Майя легла на дно лодки, чтобы люди не видели ее.
Это был бред.
Майя оказалась в своей комнате. В незапертую дверь вошли Чужие, стали мучить смехом. Чужие были все разноликие, разноглазые, но все они были на одно лицо, одинаковые, будто покрытые общей оболочкой. А Майя лежала перед ними – одна, особенная, другая – уже не меж деревянных бортов «Катерины-одиночки», а меж ладоней Судьбы. Сначала они показались теплыми, а теперь медленно остывали.
«Если бы встать, закричать! Если бы помогли!»
Если стоял среди Чужих и равнодушно смеялся.
«Помоги! Верни время назад! Избавь меня от этого!»
Великий волшебник по имени Если посещает каждого. Сколько он сулит соблазнов! Но это все обман, туман и морок. А время – самое непреклонное, что есть на свете, оно всегда уходит, несмотря на наши мольбы.
«Поземщик! Замети все мои следы и все дороги ко мне в памяти, мыслях и сердце, замети, Поземщик!»
И послушно мело, мело – по оледенелому дворцу тайги, и сквозным коридорам рек, и пустынным залам полей… И над горным озером, которое, промерзнув до дна, лежало в отрогах Сихотэ-Алиня, будто чье-то вынутое и брошенное сердце, мело, мело.
Конец ознакомительного фрагмента.