Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Ты как сонное зелье на меня действуешь, без тебя хреново спится, ух, сегодня я оторвусь.
– В смысле - выспишься?
– Хмм, и это тоже... опосля, - и нагнулся к её уху, шепнув, - голодный, как волк!
– Вань, с твоим голодом я так и буду по парочке рожать, - захихикала Наташка.
Июнь
– Нечего вам здесь дышать всякой гадостью, там у моря всегда ветерок и воздух чистый, а в июле и мы приедем с Аверами.
Чета Адлейбо с радушием встретила их, и отъедалась Наташка витаминами, на её робкий отказ Манана сильно рассердилась:
– Зачэм так гавариш? Ви и ми тэпэр савсэм радня, нэ обижяй!
Мам Оля и Манана крепко сдружились, обменивались рецептами блюд. Ольга Евсеевна учила Манану -русским, а Манана рассказывала и показывала секреты абхазской кухни.
Наташка поначалу стеснялась раздеваться на пляже, но потом, увидев, что таких будущих мам здесь много, начала с удовольствием понемногу плавать на спине, а мам Оля следила за ней, как за маленьким ребенком.
В конце июля у Адлейбо высадился "уральский русский десант" - стало шумно, весело и многолюдно.
Аверы приехали с дедом, который после Туапсе не отлипал от окна, любуясь морем:
– Этта да, от этта махина!
Они с Минькой восторгались яхтами, корабликами, быстроходными катерами. Минька весь изъерзался - когда приедет наконец-то поезд на место. Настюшка вела себя прилично, только плохо засыпала в непривычной душноватой обстановке.
В Адлере их встречали приехавший на два дня раньше Ванька и Георгий. Быстро перезнакомились, загрузились в машину и поехали, опять дед и Минька раскрыв рты смотрели на необычную природу и горы.
В Гаграх, опять же быстренько покидали вещи, и благо время близилось к вечеру, пошли на море. Минька, немного уже умевший держаться на воде, с разбегу забежал вводу, плюхнулся, заорал в в восторге:
– Какая теплая водичка!!
И все - ребенок пропал, не было ничего лучше для него чем пойти купаться, он остался равнодушен ко всем аттракционам, жевачкам, сладостям. Он просыпался и засыпал с мыслью:
– Купаться пойдем?
Малышка тоже не боялась воды, она шлепала ладошками по воде и радостно визжала от брызг, с огромным удовольствием плавала на надувной уточке, придерживаемая сильными руками папы.
А Аверы втроем отрывались... по очереди. Саша, а потом Алюня, заплывали подальше, кто-то один был при Миньке, которого из воды вытащить было очень сложно. Накупавшиеся, разморенные, они неспешно поднимались в небольшой подъем, а там их уже встречала Манана и заставляла поесть.
Минька чуть поклевав, шел спать, родители иногда, если спала их егоза, тоже урывали часок другой, а дед наслаждался разговорами с Георгием. Сидя под огромной шелковицей и попивая холодное, из погреба, домашнее вино, он неспешно рассказывал какие-то житейские истории.
Узнав, что дед фронтовик, Георгий долго обнимал его и сожалел, что своего отца он так и не увидел, родился в сорок первом, за неделю до войны.
– Где-то в Восточной Пруссии лежит, - вздыхал он, - мать гаварила, я на него пахож, а фатаграфии нэ осталось савсэм, жалко, да?
Через пару дней он привел двух почтенных стариков, тоже воевавших, и у деда появились друзья - они часами сидели в тенечке и неспешно разговаривали.
– От я на старости лет ешчё и окромя моря славных абхазов узнал. Не, Альк, ты як хочеш, вы с Минькою для мяне як этта... как яго, Минь, кажи?
– Талисман, деда?
– От, ён самый, не приехав бы до вас и ня узнав бы всяго. У кирзачах бы и помёр .
– Молчи лучше про свои любимые, я ведь и в Медведке их выкину, чего ты в них там рассекаешь, одеть больше нечего?
– От язва, у их привычняя.
– У Чаховке привычняя.
– Не ворчи, Сашка разлюбить язву такуя. Сашк, да?
– Не, дед, не угадал.
– Да я с проверкою, можа?
– Не можа, дед, смотри, они у меня все какие стали, красивые, шоколадные.
– И то, Алька в ету, як яго... а, женскую силу вошла, от и расцвела. А як же, при таком-то муже, не цвесть?
Вечерами, уложив деток, убегали с Чертовыми на море, отрывались по-полной, Саша и Иван заплывали далеко, а девки, плавая возле берега, ждали их. Мужья, подплывая поближе устраивали битву китов, вовлекая в веселье жен. Ванька брал на руки свою невесомую в воде козу-дерезу и потихоньку возил её на себе. А Аверы, как два дельфина, плавали, ныряли, иногда надолго застывали, прижимаясь друг к другу, и целуясь под выкатившейся на небо луной.