Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Варя, зачем такой холод, скажи? У мэне нос сичас отвалится, э. Бизабразие, как ви тут можете жит?Вах, зачем деточка марожне покупаит? Ест? Сичас? На улиц? Савсем ничго нэ панимаю, вах, какие смелие люди здес живут!Какой такой сэвер? Да ти што, савсэм зима суровий, э? Варя, нада идти дамой, мине холодина ваш нэ нравится.
Пробыв неделю, собралась домой, сказав, что намерзлась сильно, и будет отгреваться до августа после таких "жистоких марозов", а и было-то всего минус двадцать в ночь, а днем пригревало солнышко и мороз падал до пятнадцати-двенадцати градусов, тепло по местным меркам -
Минька ушел на диплом, Настюшка и Михайлик втянулись в студенческую жизнь, Филюньку местный художник учил всему, что знал сам, но с сожалением говорил Аверу:
– Мальчик, несомненно, талантливый, ему бы в художественную школу!
Ближайшие были в Перми, или в Екатеринбурге. И чтобы отдать своего младшего в интернат и далеко от себя... даже речи не могло быть. Саша с Алюней находили в интернете все, что появлялось о рисовании, и Филюшка старательно и самостоятельно учился всему новому. Рисовал ребенок и впрямь для своих девяти лет очень даже неплохо, на конкурсе детского рисунка в области занял первое место.
Саньке Чертову исполнился годик. Мальчик начал ходить, Ванька категорически не пускал Натаху на работу:
– Будешь с Санькой до трех лет дома, мамулька за ним не уследит, а в ясли такого мелкого отдавать, чтоб болел - ни фига!!
Старшие Чертовы заканчивали школу. Димуля определился с выбором - решил попытаться в авиационный, а Дарья Ивановна категорически сказала:
– В институт - Димка, я вон, возле дома в техникум пойду. Хватит мне двух с половиной лет, самый лучший диплом - удачно выйти замуж.
– Но, высшее образование, оно...
– заикнулся Ванька.
– Да? А чёт ты мамку нашу углядел совсем малолеткой - после школы сразу.
– Ну, мамка. Мамка ваша, она такая одна.
– И я такая одна - для Стоядиновича.
– Где ты и где он, далековато, вот приглянется ему другая, и чё тогда?
– Он не ты! Это ты до мамки охмурял всех, - припечатала дочка.- А Стоядинович никуда не денется от меня, я его давным-давно выбрала. А надо будет высшее ваше - заочно отучусь.
– Не, ну ты борзая, дочь, откуда можешь знать, какой я был, я всегда хороший...
– Ну да, ну да... на два дня вон в Гусь приезжал с дядь Авером и то там даму сердца завел.
– Откуда ты..?
– Да оттуда! Мы там, в Гусе на речке зависали, а тетки про тебя речь вели, громко разговаривали, мы и услышали.
– Я всегда знал, что смесь меня и конопушки будет гремучей, хорошо, хоть Диман посерьезнее некоторых.
А вечером горился Аверу:
–
– Как теща говорит, Вань, 'кто садился - тот и родился'. У нас все детки тоже разные, Минька - надёжа, Настя - порох, взрывается в минуту, а младшенький - это бальзам на сердце, он на треть я, а две трети - Цветковы, даже не Алюня, а Серый. И что-то дедово в нем явно есть, вроде ласковый котенок, а если сказал "не буду" - бесполезно уговаривать.
– Во, и я себя надеждой тешу, что Сашка будет мне усладой на старости лет. Мы, смотри, все трое себе после сорока по мелкому родили, ты пораньше, но у всех и почти взрослые дети, и по малышу имеется, Витек, правда, дочку не смог.
Тонков ближе к весне начал прибаливать - дали знать о себе застуженные ещё в Афгане почки, прикупил таблетки, но лучше как-то не становилось. Всё тянул, не хотелось идти в больницу - всю эту тягомотину вновь проходить: анализы, обследования... всякую прочую бурду. И умудрился на корпоративе в преддверии женского дня добавить себе проблем, постояв покурив у входной двери - пару раз обдало сквозняком. Через неделю загремел с острой почечной недостаточностью в больницу с высокой температурой и прочими "радостями".
Вечером Соня очень удивилась - папка с ней не засиделся:
– Я пойду, прилягу, дочка, что-то меня знобит!
– Да, пап, я тут немного поиграю и тоже пойду спать.
Часа через два в комнату заглянула Алина:
– Соня, время, иди, говори отцу спокойной ночи и спать!!
Через несколько минут послышался торопливый топот дочки, с глазами полными слез, она ворвалась в комнату матери.
– Мам, там папка, он... что-то бормочет, весь горячий такой. Мамочка, он... я так боюсь, - дочка заплакала.
– Сонь, успокойся, сейчас посмотрим, что и как, вызовем неотложку. Что ты, не плачь!!
Алина впервые зашла в спальню Тонкова: весь красный и в поту он метался на кровати, а услышав бессвязные слова, мгновенно подобралась:
– Сонь, пошли звонить, вызывать 'Скорую'.
Затем, шустро переодевшись, развела в миске уксус с водой и начала потихоньку обтирать его красное, пышущее жаром лицо, с огромным удивлением поняв, что беспокоится за этого мужика. Он бормотал бессвязные слова:
– Сонь, Сонечка, доченька... Я... Миша, я не знал, я не хотел... нет, не брошу, Сонь... Алина, не уходи!
– четко произнес он.
Потом опять начал бормотать:
– Вань, ну поверь хоть ты... Миша, какой ты... Соня, Соня, не надо, не лезь!
– он порывался куда-то бежать, спасать дочку и как-то горестно звал её,Алину.
– Пожалуйста, Алина... нет-нет... я... какая ты красивая!!