Цветочек для двух альф
Шрифт:
Я взвалил братца на плечо, словно мешок с картошкой, и побрел в сторону дома.
Глава 3.6
Лина
Сказать, что я была напугана — ничего не сказать. Сердце уходило в пятки. Мне казалось, что я никогда не боялась так сильно. Мирослав… Чёрт, почему всё так? Это ведь несправедливо! Должен же быть выход!
Но эмоции я старалась не показывать — только шла рядом с Вячеславом и пыталась отводить взгляд. Хотя, думаю,
Так мы и шли до одной из гостевых комнат, где всего несколько дней назад убирала Никитична. Эх, будь она здесь, наверное, было бы гораздо проще. Во всяком случае, у меня был бы союзник. Но она до сих пор в больнице и беспокоить её нежелательно. Ибо, чувствую, если сказать ей, какой кошмар тут творится, примчится первым попавшимся такси. Ещё и водителя уговорит сюда приехать самым немыслимым способом.
С этими мыслями я наблюдала за тем, как Вячеслав уложил брата на диван. Делал он это так заботливо, что я даже сначала не поверила — всё-таки, недавно они поругались. Видимо, братская любовь их очень сильна. В общем-то как и всё, что связано с оборотнями.
— Чего стоишь? Вас в универе разве не должны были элементарной помощи учить? — Вячеслав явно был зол, а я не хотела вызывать у него очередной прилив этого чувства. Вдруг он снова обратится в волка, а потом… Потом не сможет снова стать человеком.
Поэтому я бросилась в ванную на первом этаже, где как-то видела аптечку и всё необходимое. Оборотень там или нет, а раны нужно обработать! И что бы там ни говорил Вячеслав, этим займусь я. В конце концов, все эти проблемы из-за меня.
Когда я вернулась с необходимыми вещами в руках, Вячеслав просто сделал шаг назад, давая мне простор для работы. Что же, он не против — уже хорошо.
Мирослав выглядел настолько печально, насколько это вообще возможно. Побитый, окровавленный, растрёпанный, смотрящий в пол… Я даже боялась к нему прикасаться. Казалось, одно движение — и я снова вызову гнев волка.
Но делать что-то нужно было. Я всё это начала — мне это и разгребать. Во всяком случае, некоторую часть. Стараясь не обращать внимания на Вячеслава, сделала все нужные манипуляции с бинтом и только хотела обработать край одной из ран, как больной резко выгнулся, будто в горячке.
— Лидия! — это имя Мирослав произнёс так громко, что, показалось, у меня лопнут барабанные перепонки. Стало страшно. Очень страшно. Но в конце концов он откинулся на диван, кажется, засыпая.
Пользуясь моментом, я принялась за дело. Аккуратно проводила по краям ран, в тайне побаиваясь, что он снова поднимется, но всё-таки продолжала. Чувство вины снова накатило тугим комом в горле, не давая и шанса расслабиться.
— Лидия, Лидия, — он шептал как в бреду и, похоже, так и было. Его кожа горела, от чего мне становилось ещё страшнее. Но останавливаться нельзя. Как минимум потому, что от бездействия мысли о вине сожрут меня окончательно.
Несколько
Наверное, если бы я могла хоть надеяться оказаться его истинной, это должно было что-то значить. Но это не значило ни черта. Он начинал бредить. Ему мерещилась только Лидия. Наверное, именно из-за этого он не набросился на меня и дал себя обработать.
Вячеслав где-то бродил. Я не заметила, когда он успел выйти, увидела только, когда вернулся. Дверь открылась, и оборотень появился на пороге с очередной бутылкой виски.
— Надо зашивать, — бросил он при виде самой большой раны. Я в ужасе воззрилась на него.
— Но я не умею…
Он смотрел то на рану, то на меня с сомнением.
— Черт. Я тоже. Ну ладно, если он станет волком, регенерация пойдёт быстрее, надо только помочь ему…
Услышав голос брата, Мирослав открыл глаза, увидел виски в его руке, и на губах появилась кривая усмешка.
— Пьёшь и не делишься?
— Поделюсь, если продержишься человеком хотя бы сутки, — серьёзно сказал Вячеслав.
Мирослав скривился. Едва я закончила обрабатывать последнюю рану, его выгнуло дугой. И вот уже на диване лежал крупный волк. Конечно, он не удержался на узком сиденье и соскользнул на пол. Отряхнулся, коротко заскулил от боли и посмотрел на меня.
— Назад, — тихо, без выражения, сказал Вячеслав, задвигая меня к себе за спину. — И не дергайся. Главное — не бояться.
Что? Что это значит? Неужели Мирослав может броситься на меня? Он ведь знает и меня, и его… Вячеслав не мог найти худшего времени, чтобы сказать «не бояться»! Теперь меня будет колотить… Я уже чувствовала, как по рукам бежит дрожь! И волк почувствует страх. Неужели Мирослав в волчьем обличье так плохо себя контролирует?
— Мирослав, — твердо сказал ему брат. — Если уж ты не можешь или не хочешь становиться человеком, то хотя бы веди себя, как приличный пес. Лежать!
Как ни странно, волк послушался, хоть и оскалил зубы. Он улегся, вытянул лапы и прикрыл свои невероятные желтые глаза.
— Когда это закончится? — спросила я, хотя ответ был мне известен. Тогда, когда у оборотня закончится кризис. Когда его сознание обработает действительность и поймёт, что человеком ему нравится быть больше…
Или меньше. И тогда он останется зверем. Это случалось реже, но от Мирослава можно было ожидать. Он оказался на грани, утратив истинную. Я должна была помочь ему. Подстраховать, удержать в том числе и от этого. Но опять не смогла…
— Твою мать… — протянул Вячеслав вполголоса, добавляя еще пару крепких словечек, и открыл бутылку с виски. — Я на это не подписывался. Я, черт возьми, не нянька этому придурку! Я не гребаный мозгоправ! С какой стати…