Цветок боли
Шрифт:
Чтобы не пугать прислугу своим взглядом, я старалась не смотреть на неё. Молоденькая девушка, видно, еще до конца не проснувшаяся, так как было очень рано, просто выполняла свою работу, и было видно, что ей совершенно все равно, что происходит со мной. Хотя разве в этом можно ее упрекнуть? Да и что происходит со мной? Кто узнает, что было там сегодня ночью за этими дверьми в спальне? Никто.
Все знают, что самая красивая невеста из древнего рода Мафис вышла замуж за самого Норана – колдуна из рода Джахи, тем самым укрепив союз не только семей, но и союз двух родов, который приведет их народы к миру. Древняя война с родом колдунов Джахи велась веками и ни к чему не приводила. Потом эта война перешла в дворцовые интриги, перевороты и заговоры. В этой незримой войне гибли люди, гибли маги и колдуны. И вот теперь,
Мне завидовали все, ведь Норан не оставлял сердца девушек равнодушными. Любая мечтала о таком муже, и я мечтала. О Норане я говорила с Лиз, он ей тоже нравился, и она даже завидовала мне, когда узнала, что мой отец договорился о нашей свадьбе. Но Лиз всегда была отходчива, и она, перестав обижаться на то, что я получаю такого завидного мужа, искренне была рада за меня. Да что там говорить, за меня были рады все. И сколько было тех, кто мне завидовал.
Думая о таких странностях в своей жизни, я понимала, что даже сейчас служанка и та мне завидует, наверное, думая, как мне было сегодня хорошо с моим мужем. А ведь я не смогу рассказать никому правду. Если я признаюсь отцу, зная, что он любит меня, я уверена на все сто процентов, что он разорвет этот брак. А вот каковы будут последствия этого, даже представить страшно. Забрать жену из дома мужа и обвинить мужа в нелюбви к своей жене – это непросто обвинения, это то, что приведет к войне. Так как правоту или неправоту этих слов каждая из сторон будет отстаивать с мечом в руке. То, что война начнется сразу, как я расскажу обо всем произошедшем отцу – я понимала, и что в этой войне будут гибнуть опять простые люди, тоже осознавала. И еще я знала, что в войне могут погибнуть и те, кого я люблю: отец, мама, мой старший брат Бёрн и мои две младшие сестрички. Род Джахи не пощадит никого.
Моя жизнь в один миг подошла к тупику, выхода из которого я не видела. Зато теперь я четко поняла, что такое политика и что я оказалась в самом центре нее. И теперь моя жизнь ничего не стоит и брошена на этот самый алтарь власти в угоду того, чтобы все жили в мире и любви. А я? Что будет с моей жизнью? Неужели всё, что сегодня произошло, он продолжит делать со мной и дальше?
Хорошо, что в этот момент служанка принесла горячий напиток, и я буквально заставила себя переключить мысли от жалости к себе на то, что было у меня в руках. Напиток обжигал губы и пах травами, а еще я почувствовала, что в нем тоже есть магия. Вот значит, какая забота обо мне моего мужа – ванну заранее подготовил, чтобы все побои смыть, и напиток сделал, от которого я действительно оживала. Усталость проходила, и вскоре я ощущала себя как человек, который прекрасно выспался за ночь. О моем состоянии внутри меня знала только я сама. Что я чувствовала? Наверное, крушение моего мира, я буквально наблюдала его разрушение, и обломки, которые раньше были чем-то ярким и красивым, сейчас стали кучей мусора у моих ног. Девочка, так любившая жизнь, вдруг ощутила желание умереть, и это желание пришло даже не из-за перенесенной физической боли и не из-за страха, что после сегодняшнего дня наступит следующая ночь. Я хотела умереть из-за той бездны, которая разверзлась внутри меня, когда я осознала действительность.
Только вот сил на что-либо сейчас не было, была лишь опустошенность. Так, наверное, всегда бывает после урагана, который пронесся и поломал все на своем пути, оставив лишь уродливые последствия своего присутствия.
Служанка, суетившаяся вокруг меня, не догадывалась о том, что творится со мной, судя по ее завистливым взглядам в мою сторону. Да и было чему завидовать. Она помогла мне надеть платье и причесала мои волосы, уложив их на голове в витиеватую медную корону, оставив несколько локонов змейкой спускаться мне на грудь. Я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Да, я опять себя не узнала. Я не узнала ту девушку, которая была так прекрасна в этом темно-зеленом платье цвета мха, который оттенял цвет моих глаз. Девушка в зеркале была очень красива: гладкая светлая кожа, легкий налет румянца на высоких скулах, чувственные алые губки и тень от длинных ресниц. Лицо было совершенной красоты, той, которая редко дается людям, но может быть доведена до идеала магией. Я была красива, даже несмотря на еще несформировавшееся тело, и даже небольшая грудь под вышитым золотом лифом платья смотрелась идеально в сочетании с тонкой талией и изяществом всей фигуры.
Наверное, я боялась заглянуть себе в глаза, но все-таки пересилив себя и подойдя ближе, я встретилась взглядом с незнакомкой напротив. То, что ее глаза были наполнены отчаянием, было видно, а теперь они еще и наполнялись слезами. Но я не имею права плакать. Нельзя кому-либо показать то, что внутри меня. Поэтому, выжав из себя вымученную улыбку, я кивнула служанке и, поблагодарив ее, подошла к столу, на котором уже стоял принесенный для меня завтрак.
Вид еды не вызвал никаких желаний. Возможно, что вообще сейчас во мне ничто не вызвало бы отклика. Внутри была пустота. Но я знала, что должна есть. Тем более от еды тоже шла магия, а значит, эта еда даст мне сил, внутренних сил, которые помогут моему телу восстановиться. Мысль о том, что в еде отрава, сейчас меня бы очень порадовала, только вот я точно знала, что такого чудесного избавления от ада в моей жизни у меня не будет.
Глава 2
В обед к ступеням дома подъехала карета, запряженная шестериком лошадей, и из нее вышли мой отец, мама и брат. Маленьких сестренок родители, видно, решили оставить дома. Увидев, что они приехали, я вышла из своей комнаты, где все это время после завтрака сидела и смотрела в стену, не видя ни стены, ни всего вокруг себя.
Зайдя в зал, я как можно искреннее улыбнулась, протянула руку моему мужу, который, галантно ее поцеловав, повел меня к стоящим в центре огромного зала родителям. По их лицам я увидела, как они счастливы за меня и как рады сейчас меня видеть.
Я же всеми силами убирала как можно глубже в себя эмоции боли и страха. И, наверное, мне это хорошо удалось, так как, даже говоря со мной наедине, ни отец, ни мама ничего не заподозрили. Я же улыбалась и изображала счастье после первой брачной ночи, хотя и не знала, что должна чувствовать девушка после нее, но то, что не то, что испытываю я, – так это уж точно.
Совместный семейный обед прошел в главном зале этого замка, где стоял длинный стол, а по стенам висели флаги разных членов рода Джахи, теперь там же находился и флаг нашего рода. Отец был рад этому. Мой муж тоже. Они прекрасно проводили время за обедом, обсуждая процесс мирного развития двух народов.
После обеда, оставив мужчин, в том числе и моего брата, которому было уже двадцать пять, обсуждать вопросы правления, я с мамой пошла в сад, где слуги накрыли столик, поставив туда чай и сладкую выпечку.
Мама увлеченно рассказывала о моих сестричках, как будто я их давно не видела, хотя мы расстались лишь вчера после свадьбы. Я слушала ее, не перебивая, и не слышала. Я думала о том, что, наверное, не смогу вот все это держать в себе. Понятно, что отцу это я не могу рассказать, я ведь не хочу войны между нашими родами, а мама – это другое. И, наверное, все-таки стоит поделиться с ней тем, что произошло. Я понимала, что одна с этим не справлюсь.
– Мам… я хотела спросить… вернее, сказать… вернее, рассказать… Я не знаю, что мне делать! – мой взгляд был прикован к моим же рукам, которые нервно сжимали скатерть на столе. Набрав в легкие воздуха, я произнесла: – Сегодня ночью Норан бил меня…
– Тебе нужно было делать то, что доставит ему удовольствие. Мужчины всегда раздражаются, если жена не может им это доставить. Мне очень жаль, что ты разочаровала своего мужа. Но постарайся это исправить сегодня ночью.
Я хотела закричать, что все совсем не так, да только крик застрял внутри меня, а вот слезы заструились по щекам. Нервно всхлипнув, я отвернулась, понимая, что сейчас потеряла навсегда человека, которому верила. Я ведь так верила, что моя мама поймет меня, пусть не защитит, но поймет и пожалеет. А оказалось, что я разочаровала ее как дочь.
На удивление, моя мама быстро переменила тему и дальше вела себя так, как будто ничего не произошло. Наверное, я тоже вела себя так, как будто ничего не произошло.
Позже я долго прощалась с родителями, нежась в тепле их объятий, а потом смотрела, как карета, объехав по полукругу большой фонтан в центре, едет по центральной аллее на выезд к воротам замка.
Сзади меня раздался голос, от которого тот хрупкий мир, который я попыталась собрать в себе, начисто разлетелся на мелкие осколки.