Цветок для её величества
Шрифт:
Миссис Мэссон перевела дух и взглянула на сына.
– Но если они хотят отправить Фрэнсиса через полмира, чтобы воплотить в жизнь свои капризы и желания, то как мы можем этому воспрепятствовать?
Труди воспользовалась паузой в разговоре.
– Мистер Мэссон, – произнесла она, вновь дернув Фрэнсиса за рукав. – А вы знаете, что обычно едят туземцы? Это даже еще ужаснее дохлых стервятников!
Мэссон взглянул вниз, на маленькую девочку. Ее голубые, широко распахнутые глаза светились ужасом.
– Они едят моряков! Они запихивают
– О, Труди, да замолчишь ты уже наконец? – устало вздохнула миссис Эверидж.
– Ради всего святого, перестань! – прикрикнула Констанция, готовая вот-вот разрыдаться. – Хватит уже этих… смехотворных… басен!
– Но это же правда! Я клянусь, что это правда, я обо всем этом прочитала в папиной газете! – возразила Труди и спряталась за спину молодого человека.
Миссис Эверидж обратилась к миссис Мэссон с извинениями, немного проясняя ситуацию:
– Отец хочет, чтобы Труди побольше читала. А я ведь ему говорила, что это приведет к неприятностям.
– Фрэнсис, – заговорила теперь миссис Мэссон, обменявшись с Констанцией многозначительными взглядами, – почему ты не покажешь девушке участок земли, который ты выбрал? Кроме того, наверняка найдутся еще вещи, которые ты бы хотел обсудить с ней перед отъездом.
– О, да, надо поговорить о важных вещах, – вторила миссис Эверидж и также покосилась на дочь со значением.
Констанция благовоспитанно протянула руку, и Фрэнсис взял ее, вывел девушку из дома и притворил за собой дверь. Пока они шли по тропинке, которая вела от дома к дороге, Констанция, очевидно, разнервничалась еще больше.
– Все произошло так внезапно и неожиданно, правда? – осторожно спросила она.
Мэссон только улыбнулся в ответ, продолжая путь по дорожке и сознавая, что за каждым их шагом из дома следят минимум две пары глаз.
– Здесь можно идти вдоль. – Объясняя, Фрэнсис перешел с девушкой через дорогу, которая вела на холм, к замку Лидс. – На сегодняшний день тут и смотреть-то пока не на что, но я думаю, что, немного потрудившись, обустрою красивый уголок.
Следующие несколько минут их молчание нарушал только шорох гравия у них под ногами. В конце концов они остановились у внушительного пастбища.
Констанция взглянула на юношу, ожидая от него дальнейших слов, а тот тем временем любовался большим полем, заросшим множеством диких орхидей, луговым шалфеем, островками голубых колокольчиков и лугового марьянника. Немного в стороне от дороги виднелась небольшая роща, в которой росли буки, грабы, тисы, ясени и благородные каштаны.
– Я подумываю основать здесь садоводческое хозяйство, – объяснил он, прервав наконец молчание. – Здесь нужно построить теплицу.
Фрэнсис указал на край поля, но Констанция не обратила внимания на жест, она все еще смотрела на его лицо.
– А там, на той стороне, займут свое место саженцы: кальмии, рододендроны и магнолии. Живая изгородь из самшита должна защитить их от ветра. Я знаю многих садовников
Снова воцарилось молчание, но в этот раз его нарушила Констанция:
– Наши друзья, Ричардсоны, посадили дуб, когда на свет появился их сын.
– Дуб? – переспросил Мэссон. – Не знаю, есть ли спрос на рынке на дубы.
Констанция отвернулась, пряча слезы, которыми постепенно наполнялись ее глаза.
– Конечно, дуб был бы идеальным деревом рядом с новым коттеджем, он создавал бы тенистые уголки. Теперь нам наверняка потребуется больше места, а земли здесь вполне достаточно.
– О, Фрэнсис, – воскликнула девушка и обхватила его руку, – ты серьезно так считаешь? Ты действительно так думаешь?
Мэссон обернулся и бросил взгляд на дом, увидел за окном силуэты обеих пожилых женщин, которые прильнули к оконным рамам. Даже не различая их лиц, Фрэнсис понимал, чего от него ожидают. Когда он вновь повернулся к Констанции, то положил ладонь поверх руки девушки и ответил:
– Да, я действительно так думаю.
– Тогда я буду ждать тебя. – Констанция с облегчением вздохнула, а из глаз вместо слез разочарования потекли слезы радости.
Девушка прильнула к его груди, потом отпрянула и бросилась к дому, чтобы сообщить матери радостную новость. Мэссон явственно представил, как пожилые дамы, которые все еще стояли у окна в гостиной, поздравляют друг друга: их задание успешно выполнено.
Мэссон смотрел, как Констанция вприпрыжку бежит по дорожке, не в силах скрыть радость, и понимал, что после его возвращения в Англию все будет идти своим чередом: благосостояние, жена и, скорее всего, семья. Теперь только нужно вернуться живым.
Когда ему вспомнились невинные вопросы Труди, а потом выражение глаз Констанции в тот момент, как она говорила о дубе, его пульс участился и страх овладел им.
В надежде, что сомнения не отразятся на выражении его лица, Фрэнсис отвернулся от дома и закрыл глаза, чтобы ощутить на коже успокаивающее действие прохладного бриза. Из глубин памяти отчетливо доносился голос матери. Он, как всегда, твердил ему одно и то же, четко и ясно, словно они сейчас стояли с матерью под сводами гостиной: «Ты же не хочешь меня разочаровать, правда, Фрэнсис?»
Мэссон несколько раз глубоко вздохнул, попытался расслабить мышцы шеи и выдавить из себя улыбку. Тяжело ступая и делая шаг за шагом, он, несколько воодушевившись, наконец направился к дому.
Приблизившись, он уже мог расслышать довольное кудахтанье пожилых дам, наслаждавшихся успехом операции, которую они запланировали и подготовили. В двух шагах от порога Фрэнсис остановился, бросил последний взгляд на луг и попытался представить свое садовое хозяйство, которое описывал Констанции. Но еще до того, как перед глазами появилась воображаемая картинка, его за руку схватила Труди. Молодой человек позволил ей проводить себя в дом под общие возгласы ликования.